Кроме Фрэнка, с Робертом плавал его единственный школьный друг Фрэнсис Фергюссон, в котором ирландская кровь смешалась с немецкой, а еврейской не было ни капли, но тем не менее он учился в Школе этической культуры (высокая репутация учебного заведения привлекала даже потомков пилигримов[5]). Родители Роберта всячески привечали Фрэнсиса, принадлежавшего к американской культурно-политической элите. Его отец был конгрессменом. Несмотря на все старания последователей хаскалы, их интеграция в американское общество происходила со скрипом – евреи были готовы к слиянию, а вот американцы нет. Дружба с потомком пилигримов открывала перед Робертом дверь в высшее общество, но сам он в момент сближения с Фрэнсисом вряд ли думал об этом, просто тот был единственным из сверстников, с которым у Роберта обнаружились общие интересы. Старший брат Фрэнсиса, Харви, был довольно известным в свое время писателем, популярность которого скакнула вверх после того, как в 1929 году Paramount Pictures экранизировала его рассказ «Волчья песня» с Гэри Купером[6] в главной роли. Сестра Фрэнсиса, Эрна, тоже занималась литературной деятельностью, но ее известность была меньше, поскольку она специализировалась на историко-этнографической тематике. Жили Фергюссоны в Альбукерке, куда отец Фрэнсиса переехал из Алабамы в поисках более прибыльной адвокатской практики (когда-то семья была богатой, но во время Гражданской войны дед Фрэнсиса Сэмпсон, служивший капитаном в армии конфедератов, лишился своего состояния).
В Нью-Йорк Фрэнсиса привело желание поступать в Гарвард. Школа этической культуры считалась постоянным поставщиком абитуриентов для «Оплота Истины»[7] и обучение в ней существенно повышало шансы на поступление. В 1921 году друзья благополучно стали студентами. Роберт, ясное дело, собирался изучать химию, а Фергюссон выбрал биологию, как наиболее интересную для него и не слишком сложную науку (вообще-то он, подражая сестре и брату, собирался стать писателем).
Роберту пришлось отложить учебу на год, потому что он тяжело заболел. Считалось, что он заразился дизентерией во время летней поездки в Европу (по-видимому, родителям хотелось предъявить родне гарвардского студента, ведь в еврейской традиции образование ценится выше богатства). Болезнь протекала настолько тяжело, что с парохода домой Роберта транспортировали на носилках… Встревоженные родители уговорили его повременить с учебой до полного восстановления сил, и он не выходил из дома до весны 1922 года.