Зайдя в опочивальню императора, заговорщики немного растерялись. Никого не было. Далее, как вспоминает Беннигсен:
«Мы действительно застали императора уже разбуженным этим криком и стоящим возле кровати, перед ширмами. Держа шпаги наголо, мы сказали ему: „Вы арестованы, ваше величество!“ Он смотрел на нас минуту, не произнося ни слова, потом повернулся в сторону князя Зубова и сказал ему: „Что вы делаете, Платон Александрович?“»
Далее Зубову, по словам Беннигсена, нужно было срочно уйти, его зачем-то вызвали куда-то вниз. Платон Зубов поспешил, так как боялись, что во дворец войдет верная царю гвардия, которая ничего не знала о планах ночи 11 марта. Ситуация осложнялась еще и тем, что отряд под командованием Палена опаздывал. Пален должен был занять парадную лестницу дворца, тем самым отрезав любую помощь, которая могла прийти к Павлу Петровичу. Поговаривали, что хитрый Пален неспроста опаздывал и неспроста не участвовал в том представлении, которое разыгрывалось в покоях государя. Вы ведь помните, что Петр Пален раскрыл Павлу карты, что он находится в числе заговорщиков, и даже говорил ему, что там он только для того, чтобы в нужный момент пресечь и раскрыть их деятельность. Так вот, если бы что-то в ту ночь сорвалось и пошло не так, как задумывалось, Пален бы совершенно спокойно ворвался к государю и демонстративно при нем арестовал всех заговорщиков, тем самым сохранив престол за Павлом, а может быть, даже и сохранил ему жизнь.
Однако все шло как по маслу. Беннигсен вспоминал:
«Князь Зубов оставил меня, и я остался на минуту один с императором, который ограничился тем, что смотрел на меня, не произнося ни одного слова. Мало-помалу вошло несколько офицеров из числа тех, которые следовали за нами… Я вышел тогда, чтобы осмотреть двери, выходившие в другие комнаты… В эту минуту вошло в комнату огромное количество офицеров… Офицеры, число которых еще более увеличилось, так что комната была ими переполнена, схватили Павла и упали вместе с ним на опрокинувшиеся ширмы».
Это то, что передает Беннигсен. Опять же, если посмотреть на воспоминания Фонвизина, Саблукова, Чарторыйского, то можно обнаружить некоторые несовпадения с воспоминаниями Беннигсена. Так, например, полковник Саблуков пишет, что император вступил с Платоном Зубовым в получасовой спор, а Николай Зубов, уставший ждать окончания довольно громкого диспута, да плюс слишком много выпив, ударил императора по руке и сказал: «