Я облажалась!.. С самого начала.
Пока я наблюдала за Итаном, за мной самой вели слежку, а я даже не заметила!
– Это она постаралась, сержант? – спросил капитан Юманс, имея в виду раны, которые я нанесла здоровяку.
– Я честно не ожидал от девчонки такой прыти! – ничуть не расстроившись, оправдывался сержант, – К тому же я хорошенько приложил ее духом, но она, каким-то образом, все равно смогла всадить мне в ногу свою зубочистку!
– Очень любопытно… – сказал капитан Юманс, с ухмылкой смотря мне в глаза.
Вокруг нас начала собираться небольшая толпа солдат.
– Я предполагаю, что у нее могут быть какие-то «глушилки». Мало ли что враг еще успел придумать против наших, – я почувствовала сзади легкий пинок, – Разрешите ее осмотреть… и хорошенько допросить!
Со всех сторон раздались ехидные смешки.
Вот я влипла!
Итан задумчиво молчал, постукивая пальцами по столу.
– Согласен, сержант, – наконец произнес он, поднимаясь и не отводя от меня взгляда, – Отведите ее в «глухую» комнату на допрос.
– Есть! – Здоровяк схватил меня за шиворот и рывком поставил на ноги, прижимая к себе. Затылок обдало его дыханием, и у меня по спине пробежал холодок.
Капитан развернулся и пошел прочь. Огромная ладонь грубо обхватила мою шею, и сержант нагнул меня вперед, заведя правую руку за спину.
– Пошла! – рыкнул он.
Он повел меня через весь лагерь, одергивая, когда я спотыкалась или шла недостаточно быстро. Перед глазами мелькали только мои ботинки, поднимающие песочную пыль, и я не могла видеть, куда меня ведут. Но вскоре мои ноги застучали по широкому металлическому трапу, ведущему наверх, и я догадалась, что мы поднимаемся на корабль. Ноги подкосились, но упасть на колени мне не дала сильная рука, больно сжимающая шею.
– Вперед! Двигай! – подгонял меня здоровяк.
Подъем прекратился, и трап сменился стальными плитами пола. Сержант вел меня через огромное помещение. Иногда на периферии мелькали чьи-то ботинки и черно-серая ткань штанов.
В моей голове крутилось только одно – меня будут пытать! Я прекрасно осведомлена, как достают информацию у военнопленных. А то, что я женщина, только усугубляет мое положение. К тому же, судя по всему, все эти люди – амарочьи выродки! Садисты и маньяки! Живой мне отсюда уже не выбраться!