Но ничего не изменилось. Взору предстала уже знакомая больничная палата с умывальником и рядом одинаковых коек, в данный момент пустующих.
Потянувшись, Майя глубоко вдохнула несколько раз, проверяя, не прошла ли тошнота. Голова болела невыносимо, а на затылке прощупывалась большая шишка, но желудку стало лучше – сказалось действие капельниц.
Вспомнив события, предшествующие головной боли, девушка медленно обернулась, молясь, чтобы хотя бы сейчас увиденное оказалось сном.
Подоконник оказался пустым. Ваза с букетом, так напугавшие её, исчезли, словно их не существовало. С силой потерев лицо, Майя ущипнула себя для достоверности и, убедившись, что находится в сознании, с облегчением рассмеялась. И ваза, и говорящие тюльпаны, оставив после себя лёгкую тревогу, остались только в зыбком нездоровом сне.
Невыносимо хотелось пить. Подбадривая себя, что столь яркие видения – лишь последствия отравления, Майя аккуратно приоткрыла дверь и выглянула из палаты, намереваясь позвать кого-то из персонала.
В коридоре кипела жизнь: медсёстры принимали больных и отчитывали посетителей за принесённые в инфекционное отделение продукты. Сами больные переговаривались, делясь историями из жизни, и бродили по коридору, разминая затёкшие от долгого лежания ноги. Собравшиеся в небольшую группу молоды девушки, – по виду, ровесницы Майи, – расположившись недалеко от лифтов на обитой коричневой кожей скамейке, посмеивались, шёпотом обсуждая молодого врача из соседнего кардиологического отделения.
Майя приблизилась к стоящему около медицинского поста кулеру и, налив в пластиковый стаканчик тёплой воды, присела в затёртое кресло, с любопытством разглядывая людей. С лёгкой грустью пришлось отметить, что к ней громкая и весёлая толпа посетителей не придёт. Да и некому приходить. Из близких у девушки остались лишь две коллеги: Маша и Кристина, да и с теми видеться удавалось редко. У них, помимо работы, были семейные дела. У Маши – сын-первоклассник, который, рано увидев всю подноготную развода родителей, замкнулся, и, кроме как криком и неконтролируемой агрессией, эмоции показывать не умел. А Кристина совсем недавно вышла замуж, и к её и так многочисленной семье присоединился не только муж, но и его лежачая бабушка.
Размышления Майи прервал странный тихий шелест. Она прищурилась, силясь отыскать источник. Осознание, как бы девушка не боролась и не отрицала, всё же настигло: шелест звучал лишь в её голове. Все пациенты и персонал больницы вели себя как обычно. Никто и не повернулся, когда Майя схватилась за голову, молясь всем известным богам, чтобы всё прекратилось.