– Звучит жутковато, – поерзал я, сидя за столом и поедая третий кусок очуменного персикового пирога.
Мама пригласила Марго на чай (с ее же пирогом), и добродушная соседка воодушевленно рассказывала о наследии предков. А я представлял, как где-то там под улицами и дорогами, под всеми домами и нашим в том числе, ползут кривые черные корни. Они извиваются, сплетаются, пронизывают всю «подошву» Амбертона, следят за каждым его жителем, вгрызаются в фундаменты домов, ползут по стенам, пробираются через окна и…
– Если хочешь, я провожу тебя, – улыбнулась Марго, и я подумал, что она бы стала отличной бабушкой, так как имела для этого полный комплект: кулинарное волшебство, успокаивающий голос, добрые «мягкие» черты и багаж классных жутких сказок!
– Спасибо, я сам, – ответил я и добавил. – Ваш пирог очуменен!
Марго поблагодарила. Но она и сама знала, что я не преувеличиваю. Я бы с радостью съел еще кусочек, но, увы, даже мой безграничный живот имел свой предел.
Я оставил Кэр с Марго на кухне, кинул коробку в корзину моего велосипеда и помчался навстречу неизвестности. В Сосновый тупик, к дому номер один.
– Эй, есть кто дома? – неуверенно позвал я и тихонько встряхнул коробку, в очередной раз пытаясь угадать, что внутри.
Ответа не последовало. Вот в этот момент мне следовало оставить посылку, развернуться и уйти. Но какая-то злобная сила заставила мою руку нажать облезлый рычажок, звонко поднявший щеколду. Я приоткрыл калитку ровно настолько, чтобы ужиком прошмыгнуть вовнутрь. Вертя головой по сторонам, Бравый Макс двинулся к крыльцу. Хозяев, по всей вероятности, не было дома, и я успокаивал себя, что просто оставлю коробку под дверью, чтобы до нее не добрались дикие звери, соседские мальчишки, садовые гномы, черные птицы, непогода… Вот только это была полная брехня. Зачем я шел к дому, как осел за морковкой, я не могу объяснить. Но то, что этой коробке ничего не грозило, не вызывало сомнений. Она пережила тридцать лет, и один дождь ее бы точно не угробил!
Я шел и разглядывал дом. Это был тот самый особняк, что я видел в телескоп. Стоящий ровно напротив дома, в котором я жил. С первого взгляда невозможно было определить, обитаем ли он. Окна не были разбиты, но краска облупилась. Калитка не заперта, но двор зарос травой. Из почтового ящика торчит ворох писем, но возле двери дюжина свежих пустых молочных бутылок.