Наследник куриного короля - страница 2

Шрифт
Интервал


Рогнеда Игоревна хищно улыбнулась:

– Готова к итоговому тесту?

Лицо Варвары, изобразив сложную гамму чувств, основным из которых была досада на непонятливость завуча, просветлело в горьком смирении перед жестокой реальностью бытия. Свита за её спиной тихонько зароптала, но тут же заткнулась под мимолётным взглядом Рогнеды Игоревны.

Гриша, оставив дверь кабинета приоткрытой, на цыпочках метнулся к лабораторному столу. За его спиной раздался булькающий звук, будто кто-то полоскал горло. Гриша покосился на подвешенную у окна клетку, в которой взволнованно переминался с ноги на ногу белоснежный какаду. Заметив, что на него смотрят, попугай поднял хохолок и проскрежетал:

– Эрнест хороший. Эрнест хороший. Птичка.

– Угасни, птичка, – прошептал Гриша и пригрозил ему кулаком. – А то все перья повыдергаю.

Эрнест оскорблённо свистнул и повернулся к нему спиной. Гриша зажёг спиртовку, над которой была закреплена большая колба, наполненная смесью реактивов. Попугай, услышав шум, встревоженно повернулся, посмотрел на пламя спиртовки сначала одним глазом, потом другим. И вдруг заметался по жёрдочке, пронзительно вереща:

– Пожжжар! Пожжжар! Пожжжар!

– Заткнись, предатель, – шикнул на него Гриша.

Неожиданно высокий язык пламени лизнул колбу. Содержимое забурлило, шипя и брызгаясь. Гриша принял позу возвышенной задумчивости. Сейчас войдёт Варвара и…



Дверь распахнулась. Рогнеда Игоревна застыла на пороге, топыря руки в попытке закрыть собой учениц. Её могучий рык трубно пронёсся по школе:

– Рублё-о-о-ов!

И тут мощно рвануло! Пламя ударило во все стороны. Гришу отшвырнуло к стене. Зазвенели осколками окна. На лабораторном столе загудела, плюясь искрами, огненная лужа. Пламя с треском перекинулось на шторы. Истерически захохотал какаду и тут же умолк, забившись в клетке. Кабинет заволокло дымом.

Глава 2. Золотое яйцо

Чёрный лимузин с тонированными окнами мчался по Рублёвскому шоссе, окружённый стайкой машин сопровождения. На капоте лимузина вместо автомобильной эмблемы сияло благородной бронзой яйцо.

Василий Рублёв, в одиночестве расположившийся в просторном салоне, снисходительно поглядывал на проносящийся за окнами город, залитый майским летним солнцем. Радость наполняла его, заставляя счастливо улыбаться в предчувствии приятного будущего.

Он открыл бар, наполнил минеральной водой бокал на тонкой ножке и легонько стукнул им о телевизор, салютуя самому себе. На экране крутилась закольцованная запись, и Василий не уставал любоваться своим триумфом.