Шумели кроны.
Двадцать секунд, тридцать, сорок…
Они так мирно качались над головой – кроны. Так легко и просто, так спокойно. И я не могла вспомнить, когда в последний раз наблюдала за деревьями, когда смотрела на небо. Почему вся жизнь такая? То бой, то тренировки, то погони, то сон до будильника. Стрельба, запах пороха, друзья – сослуживцы… Когда я окончательно свернула на эту дорожку? И зачем? Странные мысли, когда кожу жжет лезвие, когда рядом лежит противник. Но я вдруг ощутила, что устала, – не от сегодняшнего боя, но в целом от чего-то неправильного. Когда я выделю себе время на отдых, съезжу на отдых? Я вообще собираюсь начать размеренно жить – проживать собственные дни, ощущать их?
Арид заставил об этом задуматься.
Он мог сейчас это сделать, мог просто нажать. И глупо почит на неизвестной поляне солдат Джейн, внесет для чьего-то взгляда диссонанс между такой живой, сочной и яркой природой. И смертью.
Минута двадцать. Иногда хорошо просто молчать, хорошо даже не думать.
Если это мой последний отрезок жизни, хотелось запомнить его таким – тихим, с деревьями над головой. И хотелось почему-то смягчиться, освободить душу от жестких тяжелых оков. Успеть.
Минута тридцать.
Он смотрел прямо на меня, на мое лицо – я чувствовала это. Повернуться не могла, не рискуя углубить «засечку» на коже, и потому не двигалась.
(Britton- Liberated)
– А знаешь, мне понравилось. В целом.
Сейчас мне было не до оценок. В голос Арида вернулась привычная насмешка.
– Только замах у левой длинный.
Учту.
Ему виднее, подумала я без всякого сарказма. Экс генерал-майор в ближнем бое очевидно превосходил меня по всем показателям и потому мог делать замечания. Мы с ним – слишком разные весовые категории, в будущем тратить силы на прямую схватку не имеет смысла.
– Только почему тебя так плохо научили подчиняться?
Подчиняться. Я молчала, опасаясь, что любое мое слово спровоцирует «нож». И все же слово залипло в мозгах. Подчиняться…
– Все всегда придется делать самому.
Кажется, он опять впал в тот снисходительный, скучающий и раздраженный режим – мол, больше некому?
– Собираешься учить меня подчиняться?
– Очевидно, что так.
– Для чего?
Молчать я больше не могла. Диалог этот взвинчивал мои нервы, заставлял напрягаться – я тоже снисходительно относилась к идиотам, пытавшимся меня «приручить».