– Мам, ты чего дверь не открыла?
Госпожа Со испуганно оглянулась. Анбин раздраженно бросил школьную сумку на пол. Она поспешно попрощалась с собеседницей.
– Ты почему такой хмурый? Что-то случилось?
– Семин достал. Сволочь паршивая!
– Я просила тебя не ругаться!
– Да ты хоть знаешь, что сегодня было?!
– Откуда я могу знать?
– Он сегодня всем рассказал, что сдал английский лучше меня!
– Вот поэтому тебе и надо больше заниматься!
Госпожа Со прикусила язык. Детский психолог предупреждал, что ни в коем случае нельзя внушать сыну чувство вины. Анбин проходил терапию половину прошлого года, лечение началось вскоре после того, как поблизости поселились Семин с матерью. Когда в доме появился кролик, Анбину стало заметно лучше, и ему разрешили больше не принимать лекарства, но в новом учебном году[2] Анбин оказался в одном классе с Семином, и его состояние снова ухудшилось. Госпожу Со ужасала мысль о том, что сыну придется вернуться к лекарствам. Она не хотела повторения страшных месяцев, когда ее ребенок под воздействием препаратов был заторможенным и безразличным ко всему на свете.
– Знаешь, что еще сделал этот придурок? Он узнал, что я собираюсь стать врачом, и сразу стал выделываться, говорить, что будет круче меня, станет этим… как его… министром здравоохранения. Ему ведь все врачи подчиняются, да?
– Ну, это он размечтался. По одному желанию министрами не становятся. Тем более с его внешностью. Никто не назначит альбиноса министром. Раньше таких, как он, вообще считали дьявольскими отродьями и колдунами.
Госпожа Со прервалась, умолчав о том, что в некоторых странах альбиносов, напротив, считали посланниками богов. Она давно решила не говорить о Семине ничего сколько-нибудь лестного, поскольку считала, что высокая самооценка для альбиноса, которому стоит держаться в тени, просто фатальна. Она хорошо помнила свои школьные годы. Некоторое время у них в классе учился мальчик, переболевший паралитическим полиомиелитом. Очень скоро одноклассники принялись над ним издеваться – не из-за его атрофированной ноги, а из-за того, что мальчик не признавал себя неполноценным. Всякий раз, когда ему выражали сочувствие, он отвечал, что костыли ничем не отличаются от очков, которые носят другие. Так могли бы сказать из жалости его школьные товарищи, но ему самому этого говорить не стоило. Он не давал детям возможности проявить доброту, и они от него отвернулись. Семин ведет себя так же, как тот мальчик. Есть в нем нечто такое, что вызывает желание поставить его на место. Желание его сломить.