Вскоре подтянулись остальные Курьеры. Лиховид и Диана принесли венок из черноплодной рябины, украсив им поблёкшие локоны Сирши, а Карамия, утирая слёзы, по степным поверьям повязала на её запястье красную нить. Танмир и Тунара нашли любимый шарфик Сирши с вышитыми тюльпанами и закрыли им её лицо. Якоб достал саван, в который тело аккуратно запеленали Нариман и Лафайетт. Последним явился Ламарк. Тяжело опираясь о трость, под взглядами Курьеров он неспешно приблизился к телу. Погладил Сиршу по плечу, словно успокаивая. На прощание положил ей на грудь вольт: куколку из песочной ткани, с обугленной головой.
– Кого рвать будем? – рыкнул Лиховид, весь на взводе.
– Остуди голову, мальчик, – Ламарк постукивал стальным пальцем по рукояти трости. – Дайан уверяет, что это сделал не человек. Я склонен ей верить. Как подобное существо попало в сердце убежища? Куда делось потом? Есть над чем подумать.
– Чего тут думать? – Карамия сгоряча стукнула кулаком по столу. – Мы столько раз говорили вам с Ведьмой об Удильщике, о его попытках напасть. Вы не сделали ровным счётом ничего, чтобы нас защитить, и вот результат!
– Милая, – голос Ламарка был ласковый, понимающий, – ты сама себе ответила. Слишком маленькая у вашего Удильщика пасть, чтобы укусить Двуглавого и тех, кто ему предан.