– Где же много хочу? Вы люди разумные и бывалые, подумайте. Вы же не малые дети, вы хозяева.
Боярин льстил ватажникам. Больше половины было молодых парней. Ставр уговаривал:
– Думайте, думайте. А мясо, добытое на мою снасть? А рыба, ловленная моими же снастями? А дома, которые вы поставите моими же топорами, теслами, долотьями и стругами? Ведь все ваше будет! В них не будет моей доли. А пашни, что засеете моим зерном? Что родится, то и ваше, я не прошу моей доли. Где же я хочу много получить?
Так и спорят час, другой. Ватажники – свое, а у боярина на каждое слово есть умный ответ.
Доброга начал сердиться:
– Ты дома в тепле и сытости будешь сидеть, боярин. А нам ломаться в лесах и болотинах, в нужде, труде, голоде. Чего же ты с нами равняешься!
Ставр качал головой и укоризненно смотрел в глаза ватажному старосте.
– Дак вы же думайте, люди, – вразумлял боярин, – без моей снасти-припаса ватага не дойдет до места, не наловит зверя. Знать, главное во всем – моя снасть. Или нет? Что ты, охотник, сработаешь голым?
Доброга махнул рукой, встал и пошел к двери. За ним тронулись и остальные выборные от ватаги.
– Стойте! – боярин повысил голос. – Куда метнулись, экие шуты-обломы. Стой, вам говорят!
Ватажники вернулись и вновь расселись. Ставр кивнул своим молодцам, чтобы поднесли ячменного пива и меда. Ребята намочили усы и слушают, что-то им еще боярин скажет.
Ставр улыбнулся и понизил голос, будто хочет втайне сказать самые важные слова:
– Вы смекните, разумные, что не всем бывает удача. В лесах ли, в реках и болотах вы сгибнете, побьют ли вас чужие люди – и все пропало. Мне не только что прибыли не будет, все мое добро пойдет прахом.
Доброга еще ласковей улыбнулся, чем боярин, и согласился:
– Тут-то мы с тобой, именитый боярин, и окажемся в равных долях. Наши кости и твои копья будут вместе лежать…
Боярин оспорил Доброгу:
– Не так ты судишь. Вам лежать в покое, а мне считать убытки.
Доброга так расхохотался, что закашлялся и еле отдышался:
– Мы, боярин, в нашу ватагу берем всех удалых людей. Нет отказа и тебе. Пойдем с нами! Ляжем вместе, и тебе не придется горевать от проторей!
Ставр потемнел и дернул себя за бороду:
– Меня ты не учи уму-разуму. Я ученый!
Опять Доброга встал, и все остальные за ним сгрудились к порогу. И опять Ставр их не отпустил. Боярин вскочил и закричал: