– Ты придурок что ли? – сказал лохматый и толкнул обидчика в бок.
– А что она лезет куда не надо!? – оправдывался парень в чёрной толстовке.
– Миша, – Аврора внезапно узнала в лохматом своего одноклассника, хотя всё стало уже плыть перед глазами как в тумане, – Ты-то как тут? – и упала медленно сначала на колени, потом присела, держась о стену правой рукой и прижимаясь к ней уже спиной.
– Валим отсюда, – сказал третий, молчавший до этого в стороне, а другие подхватили:
– Валим, валим…
– Ты, – указал пальцем их главарь на Сашу, – Чтобы завтра всё вернула, а то пойдешь отрабатывать, – и снова вытаращил на неё свои противные глаза.
«Зачем это было делать? Он итак был страшным», – усмехнулась Аврора, уже сидя на луже от проливного дождя.
Парни сели в какую-то чёрную неподалёку припаркованную машину и с рёвом умчались прочь.
Аврора выдохнула, адреналин стал по чуть-чуть отступать и на душе стало совсем легко и спокойно. Парни ушли, а значит они свободны и всё теперь будет хорошо. Они пойдут домой. Авроре так захотелось сейчас горячего чая с лимоном и мёдом. Стало сильно сухо во рту. Она попыталась встать, но её тело совсем обмякло и стало ватным. Потом попыталась хотя бы поднять руку, но всё вокруг поплыло и закружилось, а звук стал как из-под воды – глухим гулом. Она осталась сидеть, откинувшись на холодные камни здания и смотря очень спокойно и умиротворенно на Сашу, даже немного улыбаясь ей.
– Прости меня, Аврорушка, – присела рядом с ней белокурая девушка, – Надо вызвать скорую, ты только держись, не засыпай.
Саша что-то тыкала в свой смартфон, её руки тряслись, она торопилась, а телефон, видимо, зависал. Часто моргая, она пыталась смахнуть с глаз бегущие слёзы, при этом совсем уже не плача. Авроре хотелось успокоить её и сказать: «Не переживай ты так. Всё хорошо. Я вообще не чувствую никакой боли». И в то же время совсем не было сил и так хотелось спать, что язык уже не поворачивался и контроль над телом вовсе пропал. Но почему-то так спокойно стало на душе. Саша взяла её руку в свою:
– Ты только не засыпай, смотри на меня, – звук отдалялся от Авроры и, казалось, что это всё происходило во сне или в кино – где-то в стороне от неё и уж точно не с ней, – Не засыпай, – от этих слов ещё больше почему-то хотелось спать.
В душе Авроры не осталось места для тревоги, даже напротив – воцарилось какое-то спокойствие. Теперь не надо было никуда спешить – абсолютная свобода от всего мирского. Всё, что было некогда так важно: работа, цели на жизнь, высоты и планы, навязанные кем-то когда-то… Всё это такая шелуха! Ей вдруг вспомнилось, как они с мамой ходили на пикник в лес рядом с домом. Тёплые объятия мамы, когда даже поцарапанная коленка переставала болеть от её дыхания. Этот старый стрёмный коричневый плед на мягкой зелёной травке, который она мечтала однажды забыть в лесу, плетённая из веток корзинка для пикника… Мама доставала из неё бутерброды с колбаской, приготовленные её тёплыми руками ещё с утра, чай из термоса в розовом пластиковом стаканчике. Это был особый – мамин травяной чай с мёдом. Такой же тёплый и сладкий, как и её объятия. Потом ей вспомнилось её лицо, когда та лежала в гробу… Это было лицо, не выражающее эмоций – лицо принятия и полного умиротворения.