Потому что музыку я Любил больше, чем кайф.
Я начал с Курта Кобейна. И для чего же? Теперь всякому известна судьба этого талантливого человека. В 1994 году он застрелился. И всякому наверное известно, что Курт был зависим от героина. И как бы это не было глупо, но слушая его голос я понял, что героин не только не губит таланта, но возможно и раскрывает его. Эта идея была роковой ошибкой для меня. Я решил писать музыку. Зачем-то делал это исключительно после очередной дозы. И прослушивал, увы, тоже не трезвым. Я возомнил себя гением.
Пока однажды не решил убедиться в своей гениальности с чистым рассудком. И Бог мой, как я был разочарован! Я писал жалкую пародию на Нирвану и Цоя! Я попросту копировал чужие аккорды! Я попросту месил все в кучу! Ах, если слышали это соседи… Черт бы меня побрал! Я возненавидел себя. Я разбил гитару. Я плакал и тосковал. Я не гений. Я всего лишь жалкий наркоман с кучей нереализованных амбиций.
Курт уже не был примером, ибо я подражал не ему. А все от того, что Курт писал, пел и играл еще до того как познал химический кайф. Курт стал легендой потому что он гений, а благодаря героину он только умер. Умер на пике своей славы. В самом начале своего пути.
Губительная, губительная идея! Оставь, оставь меня, безумие! Оставь меня тот мир, что я выдумал себе в наркотическом сне! Подари мне, Великий Бог, хоть чуточку разума, чтобы осознать сколь глупо и ничтожно мое нынешнее положение!
Ибо первый шаг на пути к совершенству, – признать свою ничтожность. И теперь я впервые на это решился.
Часть 2. Глава 3.
Начало двухтысячных, а я застрял в девяностых. Я был аутсайдером. Я не заметил как прошла эпоха, в которую я едва успел войти. Однако “героиновый шик” по-прежнему был актуален.
Неестественно худые женщины с размазанной по щекам тушью для ресниц, длинноволосые мужчины, походившие на подростков, едва узнавших о возможности самовыражения посредством всего, что презираемо “здоровым”, или попросту ханжеским обществом. Панки, хиппи, скинхеды. Новому поколению хотелось выделиться, но в слишком пестрой толпе ярких маек и спутанных волос едва ли найдешь индивида, что отличался бы от тех, кто окружает его.
Героин завозили в Россию тоннами. Милиция работала лениво и пропускала мимо глаз и ушей все, что происходило в этом сумасшедшем доме, возродившемся на руинах сгинувшего советского союза.