Я закрываю глаза и думаю к примеру о той не решаемой задаче, пытаюсь сосредоточиться, отключиться от всего, от всех лишних мыслей, и вдруг, я как будто проваливаюсь куда-то, вижу другой мир, другое восприятие реальности, это тяжело объяснить словами.
Профессор молча смотрел на Соломина и внимательно слушал. Он только иногда поправлял очки, а затем их и вовсе снял и аккуратно положил на стол.
– Когда я погружаюсь в это странное состояние, – продолжил Соломин, – я даже не совсем понимаю, где нахожусь, в этом мире или в том. Иногда я разговариваю с кем то или что-то спрашиваю, причём все ответы, я как будто вижу в своих мыслях и я их могу записать на бумаге, как я это сделал с уравнениями в решении Базельской задачи.
– Да-а, это просто в голове не укладывается, если бы не решение этой задачи, то я бы не поверил. А как часто у вас это бывает?
– Раньше со мной это было независимо от того, хочу я этого или нет, а теперь я могу контролировать, то есть входить в это состояние в любое время.
– Ну, а к врачу обращались?
– Да, – ответил Соломин, в детстве меня мама водила к психиатру.
– И, что он сказал?
– Ранняя стадия шизофрении, – коротко ответил Соломин. – Потом я к нему больше не обращался.
Профессор встал из-за стола и прошёлся по комнате, держа руки за спиной как арестант.
– Да-а, вот так история, так вы молодой человек феномен. – Да-а, вот так дела. Этак вам подвластны решения любых математических задач?
Соломин молчал.
– Так что же, вы можете решить гипотезы «Коллатца», «Римана», Берча и Суиннертон – Дайера, а то и замахнуться на проблему Гольдбаха!? Да-а, – не переставал удивляться профессор. – Это не вероятно.
Выслушав восхищения старика, Соломин встал и направился к двери.
– Вы меня извините, но мне пора профессор.
– Вы что же, уже уходите, а может ещё чайку, посидим, поговорим, ведь у нас есть о чем поговорить.
– Конечно, поговорим, но в следующий раз, мне действительно сейчас надо уйти. – Соломин открыл дверь и покинул кабинет.