Упав на колени, Галя спешно начала собирать щепки, загоняя занозы. Если Тенгиз это увидит, ей будет плохо! Как такое вообще могло произойти? Почему в голове нет никаких воспоминаний?
София продолжала хныкать. Ещё более требовательно. Материнское сердце рвалось к ребёнку. Сейчас Тенгизу надоесть слушать плачь, и он что-нибудь сделает с крошкой. Его нелюбовь к дочери началась задолго до её рождения, сразу после первого УЗИ, когда врач объявила пол.
– На аборт пойдёшь, – сказал Тенгиз.
Галя не знала, что на это ответить. Она очень хотела этого малыша. Желанный первенец. Её дитя. Слёзы покатились из глаз, а руки прикрыли уже довольно заметный живот.
– Вы с ума сошли? – спросила врач Тенгиза, когда он привёл жену в больницу. – Какой аборт, папаша? На таком сроке вам никто ничего не сделает. Тем более беременность идеальная, плод развивается нормально.
– Сейчас, Софинька, – шептала Галя, продолжая собирать щепки разделочной доски.
Они были измазаны кровью. Капли крови, пятнышки, размазанные следы уводили в коридор. Галя на коленях поползла туда, прижимая к себе собранное.
Тенгиз лежал в коридоре, раскинув руки. Он не двигался. Вокруг его тела натекла густая багровая лужа, остро пахнущая, подёрнутая плёнкой.
Галя вскрикнула, выронила куски доски, закрывая рот ладонями. Она чуть приблизилась к мужу, заглянула ему в лицо. Глаза открыты, на правой скуле огромный синяк. Шея, грудь, живот мужчины в крови. Костяшки пальцев сбиты. Женщина тронула его за ступню и тут же отдёрнула руку.
Тенгиз был мёртв.
В комнате надрывалась плачем маленькая София. Пересилив себя, прижимаясь к стене коридора, Галина пробралась к дочери. Кудрявая малышка стояла в своей кроватке, цепляясь ручками за высокий бортик. Зарёванное личико.
– Мама здесь, – Галя подхватила дочку на руки, прижала к себе. – Мама здесь.
Тельце ребёнка вздрагивало от прекращающегося плача. Тело женщины дрожало от увиденного в коридоре. Галя прижимала к себе дочь, поглаживала её по спинке. Девочка успокаивалась. Галя взяла телефон и набрала короткий номер:
– Приезжайте, пожалуйста. Я, кажется, убила мужа.
***
Анна не любила опаздывать. А приезжать на вызов позже оперативников не любила ещё больше. Но на этот раз от неё ничего не зависело – служебная машина долго отказывалась заводиться из-за мороза. Разыгравшаяся метель свела видимость к трём-четырём метрам и машины едва тащились по дороге. Ветер гнал мелкий нелипкий снег по асфальту, залеплял ветровое стекло. Штатный водитель дядя Лёня тихо матерился, включая дворники.