− Давно.
− То-то же! Москва рассадник греха. Не забывай об этом, подполковник.
Встреча с Капориным состоялась на кафедре, где Евгений Павлович преподавал. Невысокого роста человек, с коротким ёжиком на голове и поразительно добрыми глазами. Василия Капорин встретил крепким рукопожатием, словно был не биологом, а тренированным атлетом.
− Знакомьтесь, Евгений Павлович, мой друг и соратник Василий Иванович, − представил Куприянова Подгорный.
− Очень приятно! Евгений Павлович, − представился в ответ учёный, и широким жестом показал на диван в углу кабинета. – Присаживайтесь. Будем разговаривать.
На журнальном столике, рядом с диваном, стояла розетка с мёдом, три чайные чашки и большой китайский термос, родом из семидесятых годов.
− Знакомый раритет, − кивнув в сторону термоса, сказал Василий.
− Да-а, − с улыбкой протянул Капорин. – Берегу как зеницу ока. Последний остался у меня. Но не термос главный. Главное то, что внутри. Попробуйте.
Капорин выдернул большую пробковую крышку из термоса. Тоненьким ароматным дымком стал расползаться по комнате запах вишни.
− Чай Ассам, − с интонацией экскурсовода объявил Евгений Павлович. – Мой любимый. Уверен − вам понравится.
С этими словами Капорин разлил чай по чашкам, затем добавил в свою чашку пол-ложечки мёда.
− И вам рекомендую. Неповторимый вкус, − посоветовал Евгений гостям.
После нескольких глотков ароматного напитка, Капорин спросил Василия:
− А почему вас заинтересовала Ольга? Она вернулась? У неё неприятности?
Куприянов понял, что Андрей ничего не сказал Капорину о неопознанном трупе. И это хорошо. Пусть Евгений Павлович побудет ещё немного времени в неведении. Пусть рассказывает об Ольге как о живой. Хотя то, что она мертва ещё неустановленный факт.
− Вы отчасти правы, − ответил Куприянов. – Расскажите, как вы с ней познакомились, что она за человек и чем она занималась в вашей лаборатории?
− Словом, вы хотите знать всё, − резюмировал Капорин. – Что ж, сегодня я могу раскрыть секреты.
− Секреты?
− Да, − кивнул несколько раз Евгений Павлович. – До девяносто четвёртого года лаборатория Гербера была строго засекречена.
− Простите, Евгений Павлович, − снова остановил рассказа учёного Василий, − я буду иногда прерывать вас. Кто такой Гербер?
− Яков Ефимович. Талантище… был.
− Он умер?
− Он пропал. Может быть, умер, а может, ещё жив. Во всяком случае, я этого не знаю.