– Дальше стоит Николай Горохов, он же Коля-Два ствола. Это, граждане, типичный пример того, как женщина может погубить мужчину. Сам Коля был сыном мелкого приказчика, зато влюбилась в него студентка Высших женских курсов. Стал он водить ее по ресторанам и казино. Где он брал деньги, спросите вы? В папашиной кассе, где же еще. Потом Коля сбежал из дома, собрал ватагу лихих ребят и стал грабить магазины. Дамочка оказалась азартной, научилась стрелять и ходила с ним на дело. С одной стороны, закончили оба у стенки: расстреляли их в Петрограде в семнадцатом. С другой, жили они счастливо и умерли в один день.
– Трогательная история, – кивнул Шугарин. – Дальше стоите вы.
– Дальше стою я, красивый и гордый от того, что рядом с такими уважаемыми людьми. И не знаю, что пройдет всего три дня, и жизнь моя круто повернет.
– Тоже женщина? – осторожно спросил Шугарин, и по тому, как Карагач пронзил его глазами, понял, что попал в точку. – Часом, не та доктор, что мы вчера видели?
– Ее сестра.
– Ах, сестра, – выдохнул Шугарин, как будто сбросил тяжелую ношу с плеч. Он даже внезапно повеселел.
Карагач положил фотографию на стол и посмотрел Шугарину прямо в глаза:
– Что я делал до того, как ее встретил, про то знает начальник ростовской милиции. Он мне грехи отпустил. Крови на мне нет. Остальное не ваше дело.
– Вы сами завязали или та женщина за вас решила? – спросил Шугарин.
– Сказала, выбирай, либо я, либо воровская жизнь. Сам бы я ни за что от такой шикарной компании не отстал. Стал жить счастливым честным человеком. Жаль, недолго получилось.
Федор указал на стоявшего последним молодого мужчину в сером костюме. – Почему у этого крайнего в шляпе лица почти не видно?
– Потому что Виктор Белецкий не любит фотографироваться.
– Белецкий?! – заволновался Шугарин.
– Сам Белецкий? – Коля навалился на стол, чтобы лучше рассмотреть человека на снимке. Тень Григория нависла с другой стороны.
Худощавый человек на фотографии стоял, несколько сгорбившись. Тонкие пальцы его рук сжимали набалдашник трости. Шляпа на голове была надвинута так, что закрывала почти всю верхнюю половину лица. Тонкие губы были искажены в некоем подобии улыбки.
– Белецкий оказался тогда в нашей компании случайно, – сказал Карагач. – Он презирает уголовный сброд.
– Раз так, шел бы да гулял с чистой публикой, – сказал Костанжогло.