Эйдория
Он что, беспокоится обо мне? Император, прославившийся своей беспощадностью и непримиримостью к врагу, волнуется за пленницу?
Я вспомнила, как, после попытки бегства он со злости чуть не придушили меня, и иллюзия рассеялась.
Просто я пока была нужна ему живой. Только и всего. Но, стоит моему отцу выполнить его требования, как вся его заботливость исчезнет, будто и не было.
Целитель ушел, и я, поспешно скатившись с кровати, встала с другой стороны от нее, и настороженно глянула на застывшего, как истукан, императора, не зная, чего ожидать от него дальше.
Через пару минут Фэрион, наконец, отошел от окна и повернулся ко мне.
Увидев, что я стою, он нахмурился.
– Тебе же сказали, лучше пока не вставать. Зачем поднялась? Ложись обратно!
– Спасибо, належалась уже, Ваше Высочество. Лучше верните меня в камеру.
– Зачем? – изумился мужчина. – Признаю, немного погорячился, поместив тебя туда. Но твой отец меня порядком разозлил. На мое предложение о союзе он ответил категорическим отказом!
– Союз? – горько усмехнулась я. – Серьезно? Думаешь, не знаю, на каких условиях ты принимаешь страны под свое покровительство? На правах третьесортного народа, назначая непомерные налоги и забирая львиную долю людских и материальных ресурсов. А простые люди потом живут впроголодь.
Император замешкался с ответом, недовольно поморщившись.
– Война требует больших вложений, тебе ли, как принцессе, не знать этого.
– А кому и зачем она вообще нужна? Эта война? – закипела я, на мгновение забыв, с кем разговариваю.
Император одарил меня убийственным взглядом и быстро скользнув вперед, обогнул кровать и оказался около меня. В испуге я вжалась в стенку, а он подался ко мне, оказавшись так близко, что я чувствовала его дыхание.
– Не твое дело! Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?
Фэрион не касался меня, но мое сердце все равно ушло в пятки от страха, а колени подкашивались, и я цеплялась за стену, чтобы не сползти на пол. Его глаза расширились, и мне показалось, будто он растерялся. Мужчина отшатнулся от меня и отступил назад.
– Пока останешься здесь, а там посмотрим, – холодно произнес он, отвернувшись.