Собеседник молчал, вздрагивал и темнел. Рядом с ним дрожал совершенно темный огромный шар, в его боках отражались всполохи, ветки деревьев, а изнутри раздавался тихий и безнадежный стон. Стон был, а ответа нет. Орест – пронеслось сквозняком в памяти Итѝи. И луч мигом выстрелил в направлении шара, но промахнулся и завис над чьей-то лысиной.
С шарами дело не сладишь, надо искать неведомое среди людей. Напряженные и хмурые, в информаторы не годятся. Итѝя стала высматривать пары, которые разговаривают, или фигуры с работающими айфонами.
Почему я спросила про эвакуацию? Может потому, что рядом война, в двух из пяти работающих айфонах видео со стрельбой, огнем и взрывами. Здесь, подо мной тоже скрежет и шум. Это по плиточному мраморному полу грохочут колеса каталок, время от времени раздаются приглушенные стоны и хлопки дверей. Нет дыма, ярких вспышек и свиста пуль, место безопасное, но с плотной концентрацией боли и страха.
– Что же я ищу? Может свое отражение прошлого? А какое оно теперь? Глупый вопрос, прошлое ушло, а словом теперь принято обозначать настоящее. – Бормочет Итѝя. Но её никто не слышит.
С шарами под люминесцентными лампами, усталыми людьми внизу, войной где-то рядом, и ожиданием завтра, в котором все будет хорошо. Это подсказал бледно сиреневый шар, он цеплялся за лысую макушку толстяка, и причитал без остановки: «Все будет хорошо». Итѝя заметила, как перламутровая нить, которая болталась концом, от неё протянулась к толстяку. В пространстве помещения с парой десятков людей нить нарисовала треугольник. Итѝя не знала, что это может означать, и внимательно посмотрела в лицо толстяка с лысой макушкой. Он сидел неподвижно, а запятая над ним продолжала причитать: «Все будет хорошо!». Даёт сам себе установку. «Сын жив и обязательно вернется».
– Сын, дочь – не квадрат перехода, а школьное родительское собрание! – Ворчит Итѝя. Понятно, когда младенец прилипает к матери, а теперь особи сформировались, освоили навыки самообеспечения, и вполне готовы существовать самостоятельно.
«Все будет хорошо!» – Шар как заведенная пластинка продолжает давать установку лысому.
Итѝя помнит этот прием, надо каждое утро перед зеркалом убеждать свое отражение: «Я самая привлекательная и обаятельная, самая умная и самая сильная. Недруги отступят победа будет за мной». Отражение в зеркале помнит, год не назовет, но в дубовой раме зеркала, как правило, в пижаме, и со спутанными длинными каштановыми волосами, заряжала себя уверенностью молодая женщина. День изо дня она упорно проводила ритуал, но кажется не особенно верила в результат. Может стоило перед заклинанием причесаться, накраситься, надеть платье в облипочку и туфли на высокой шпильке. Нет в полной боевой готовности требуются действия, а не заклинания.