Заговорщики не могли терять времени, если хотели нанести удар раньше, чем это сделает Гиммлер.
Штауффенбергу поручили заложить бомбу, поскольку он был единственным членом узкого круга заговорщиков, имевшим непосредственный доступ к Гитлеру без опасений, что его станут досматривать. Как связной между командованием резервной армии и штаб-квартирой фюрера он должен был присутствовать на совещаниях высшего командования, которые, как правило, посещал Гитлер.
Выбор был не самым удачным, так как Штауффенберг получил тяжелое ранение в Африке, лишился левой руки и двух пальцев на правой. Корме того, он плохо видел левым глазом. Таким образом, при необходимости он не смог бы стрелять или сделать что-то еще, кроме как заложить бомбу и запустить детонатор. Но его личное мужество не вызывало сомнений. Штауффенберг был готов при необходимости остаться в комнате во время взрыва. Его соратники высказались против этой жертвы: он слишком способный организатор, чтобы они могли позволить себе потерять его. Кроме того, поскольку Штауффенберг помогал разрабатывать планы использования резервной армии, он знал, на какие подразделения могут рассчитывать заговорщики и насколько надежны различные офицеры. Но главное, его личная популярность среди подчиненных и способность взять на себя важнейшие вопросы командования армией делали Штауффенберга незаменимой фигурой для успеха путча. Его часто характеризовали как «распорядителя заговора».
У заговорщиков имелось несколько единомышленников в штаб-квартире Гитлера в Восточной Пруссии. Главным среди них был генерал Эрих Фельгибель, который отвечал за войска связи вермахта. Его задачей было, как только бомба взорвется, известить об этом заговорщиков в Берлине, а затем вывести из строя центр связи в штаб-квартире и, следовательно, оборвать всю ее телефонную, радио- и телетайпную связь с внешним миром. Таким образом, у заговорщиков было бы время взять под контроль аппарат правительства в Берлине, прежде чем кто-либо из окружения Гитлера сможет принять ответные меры.
После повторной неудачи 16 июля Штауффенберг решил, что в следующий раз, что бы ни случилось и кто бы ни присутствовал на совещании, если там будет Гитлер, он заложит бомбу. Но даже глава заговора генерал Бек отнесся к этому скептически. «Лошадь, которая отказалась прыгать дважды, – говорил он, – едва ли прыгнет в третий раз». Однако все понимали, что у этого заговора никогда не будет четвертой возможности.