Никто не проронил ни слова. Затаив дыхание, все смотрели на маршала.
– Товарищи, – продолжал маршал, – я бы хотел наградить вас и тех командующих, которые сегодня не смогли здесь присутствовать, но верой и правдой служат России в это нелегкое время. Я предлагаю каждому из вас, если вы, конечно, согласитесь – выбор всегда за вами, и вы можете отказаться – принять мою благодарность в виде вот такой маленькой ампулы с эликсиром молодости. – Он достал из кармана запечатанную ампулу, внутри плескалась золотистая жидкость.
– Но мне понадобится от вас одна услуга. Сейчас возможность наградить вас по достоинству не в моей компетенции. Сегодня я – всего лишь маршал. Но в тот день, когда я стану Верховным Главнокомандующим, я смогу выполнить обещание. Если вы поддержите меня в грядущих событиях, вы получите то, о чем не могли даже мечтать.
Генералы были ошарашены, они не отводили глаз от золотистой жидкости, способной подарить им еще как минимум сто пятьдесят лет жизни, а Виктору Титову – безграничную власть над огромной страной.
Антон проскользнул в свою комнату, стараясь не наделать шума. Туяра скинула одеяло, хотя в спальне было прохладно. В приоткрытое окно проникал ночной воздух. На дворе было всего минус пять градусов по Цельсию.
Антон достал из шкафа чемодан. Молния. Если ее потянуть, Туяра проснется. Он вынул из шкафа запасную пару ботинок, сменную одежду, и положил на крышку закрытого чемодана. «Запакую в машине». Он подошел к постели. Антон не хотел, чтобы Туяра видела, как он уезжает. Он сделает так, что сегодня она выспится.
Антон прилег рядом. Не касаясь кожи, он провел ладонью над ее плечом, спустился к талии, потом к бедру, потом снова вверх, пока чувство тепла в его ладони не перешло в жжение. Но ему не было больно. Антон разделил огонь на двоих, и Туяра, посапывая, заворочалась во сне. Позвонки на ее спине зашевелились – три, четыре, восемь косточек появились и спрятались в ложбинке, ее плечо поднялось и опустилось.
– Помнишь шаманку?
Ни единого звука не покинуло его рта, но Туяра услышала. Она всегда слышала. Ее кровь еще хранила в себе коды, по которым она распознавала беззвучный язык тайги. Порой Антон думал, что они с Туярой могли разговаривать, не произнося ни слова. В ней был заложен ген предков, ее якутская суть. В нем же говорила его мать тайга, для которой он стал желанным сыном. Разные по крови, они с Туярой несли в себе одну душу леса.