– Сильно, вымокла? – не дожидаясь ответа он достал из бардачка пачку салфеток.
– Не Снегурочка, не растаю.
– А кто ты?
– Жар-птица?
– Понял, запомнил, – он подмигнул.
Я постаралась пригладить мокрые растрёпанные локоны.
– Тебе идёт! Ты очень красивая! – сказал он.
Дождь пошел на спад. Огромный черный джип вырулил с узкой парковки, вливаясь в городской поток.
– Слушай, ты только не спорь, но нужно заскочить – купить тебе новую куртку, – слегка напряженно, видимо, ожидая мой отказ, произнес Сергей.
– Пардонь, Сергей Максимович, но у меня сейчас нет денег.
– Ева, это подарок.
– Не, чувак, я понимаю, что ты крут. И тебе все это ничего не стоит. Но меня «не ужинают». Я сама по себе!
Он на секунду оторвал руки от руля, придержав его коленом, показывая капитуляцию и смирение.
– Слушай, ну без обид. Но это же из-за меня ты порвала куртку. Позволь искупить, и я отстану.
– И что даже номер не попросишь?
Сергей заржал,
– В корень зришь. Оставлю в покое, – успокоил он.
– Ммм, а я подумала, что мы в следующий раз о Верлене поболтаем, – я отвернулась в окно, почему-то на языке стало горько, что он так быстро сдался.
Полированное дерево и кожаные кресла черного Jaguar выдавали, что это не просто очень дорогой автомобиль, а очень-очень дорогой автомобиль со специальной, нестандартной, клиентской сборкой. Я бы даже навскидку не смогла бы сказать, сколько стоит такая «игрушка», но точно от ста тысяч долларов.
Сазонов
Сергей растерялся. Он произвольно сжал руками полированный руль. Сощурившиеся глаза уставились на дорогу. Те, кто хорошо его знали, сразу поняли бы, что он «ушел в себя». Он тщетно пытался проанализировать, что с ним происходит. Уже очень много лет он не испытывал этих эмоций, Рядом с Евой он одновременно чувствовал себя очень легко. Девушка не пыталась «развести» его на деньги, выкачать из него, как можно больше подарков. Нет. Она общалась с ним на равных, без подобострастия и заискиваний. Да и откуда ей знать, кто такой Сазонов. Он не звезда и не светский лев. А вряд ли вчерашняя студентка знает верхние строчки Forbes в лицо. Она скорее всего читает Vogue и Cosmopolitаn, а он на их страницах не засвечен. С другой… ему не хотелось с ней расставаться. А повода оставить её в своей жизни не было. Более того: искать причину сделать это – опасно. Он внутренне выругался, поворачивая своего «слона» к стекляшке, манящий блестящими витринами. В прозрачных рамках стояли манекены, одетые по последней итальянской моде. Его сердце отбивало ритмичный бит, ему хотелось танцевать. Оказывается, для хорошего настроения нужно не «сто тыщ» миллионов, а лишь горячей кофе в компании девушки, на чьих щечках распускается свежий румянец. Он скосил глаза на Еву, как сильно она ему напоминала девушку, чью память он лишний раз не тревожил. Воспоминания – хрупкая материя. Они хранятся где-то в закромах нашей памяти. И если их слишком часто извлекать на свет, то истончаются, рискуя однажды совсем истлеть. Её голос, нежное дыхание, светящаяся изнутри кожа, запах… Он берег все эти ощущения. И Ева вдруг напомнила ему, что черно-белая фотокарточка прекрасна. Но что может быть ярче и вкуснее реальной жизни.