Инициация и другие рассказы - страница 5
Игорь был умён, похож повадкой на дуэлянта, сложно устроен, амбициозен и подсознательно конкурировал со мной за лидерство.
Когда мы находились на одной волне, мы понимали друг друга с полуслова, легко играли в пас в сложных задачах, вместе синтезировали виртуозные интеллектуальные построения и были просто командой мечты. Когда же он был со мной не согласен или ему не хватало масштаба деятельности (а это тоже была не редкость), он мучился ужасно, играл желваками и, расхаживая по своему кабинету, восклицал «Хорошо!» с интонацией «Ну попадись мне!». Эта привычка, кстати, перешла мне от него в наследство.
В те времена мы были веселы, беспечны и отличались богатым воображением.
Окрылённые тем, что за целый день мы (как нам казалось) не наговорили глупостей милым людям со стальными глазами офицеров внешней разведки, мы расслабленно ожидали итоговой аудиенции в московской приёмной их большого босса. В углу приёмной были сложены в кучу штук сорок коробок, на которых была нарисована какая-то страшная, насколько я помню, зелёная рожа и написано «Paper Monster».
Если бы мы не беседовали много часов с сотрудниками этого предприятия, мы могли бы подумать, что это коробки с плюшевыми гоблинами или лепреконами. Но эти люди, казалось, никогда не играли в игрушки, они были зачаты серьёзными родителями и выросли очень строгими, размышляя исключительно о судьбах отечества. В отличие от нас.
Большой босс задерживался, а наше воображение разыгрывалось всё сильнее. Мы стали обсуждать, что это может быть за чудик – «papermonster» – что он там вечно жуёт, как пронзительно верещит и как устрашающе переминается на своих кривых зелёных ножках. Мы представили себе маленькое, жуткое и страшно опасное существо, которое живёт в бумажных коробках и наводит ужас на всех, кто не выполняет должностные инструкции.
Вскоре выяснилось, что papermonster – это банально уничтожитель бумаги. (Ну конечно, какие ещё приборы могли закупаться этим учреждением в промышленных масштабах!). Но нас не отпустило. Вернувшись в Питер, мы с Игорем периодически дурили на эту тему, походя придумывая всё более фантастические сюжеты про paper монстра. И однажды под наше горячее воображение попался наш коллега, назовём его Герман.
Германа по праву можно было бы назвать самым адекватным из нас троих. Он был уверен в себе, рационален и благоразумен. Делал только то, в чём был абсолютно убеждён, и принимал критику исключительно от тех, кого считал в том или ином вопросе авторитетом. Время от времени он снисходительно взирал на наше ребячество и вообще выглядел и наверняка чувствовал себя старше, хотя мы с ним были ровесниками.