– Не называй Маркизу тарахтелкой. Вот увидишь, когда-нибудь, благодаря ей, я разбогатею и наконец съеду из этой общественной ямы.
– Ну как знаешь, друг, меня наша яма, как ты выразился, очень устраивает. Люди приятные, вежливые, мы уже почти как одна семья: и праздники есть с кем отметить, и денег занять, и подкрепиться.
– Тебе лишь бы поесть, Санёк. А как же личное пространство? Сам же говорил, что любишь одиночество.
– Одиночество я люблю, поэтому и купил домик себе за городом. А менять жильё в городе, это, как по мне, шило на мыло.
– Да видел я твою дачу. Это и не назовёшь так. Домишко какой-то, на добром слове стоит, да немного земли непаханой.
– Ничего ты не понимаешь. Там река рядом, лес, тишина. Эх, вот мне бы ещё мотороллер, я бы беды не знал.
Саня был моим первым соседом. Наверное, поэтому мы и сдружились. Другом я, конечно, его не назову, но приятелем – запросто. Хороший простой мужик. Всегда поможет, честный, порядочный, чужого не возьмет, но и своё так просто не отдаст. Сам он из деревни, постоянно про свободу говорит, про поля, про леса, а из города не уезжает – тут платят лучше. Мало того, что мы с ним тёзки, так он мне ещё и деда моего напоминает. Дед мой был крепким мужчиной, очень воспитанным и аккуратным. Меня, кстати, в честь него и назвали. Даже не знаю, достоин ли я этого имени.
Саня был отличным соседом – очень чистоплотным человеком. Даже сейчас, в полной квартире, он успевает всё держать в порядке. Единственный есть за ним грешок – очень любит выпить. Благодаря этому хобби, собственно, мы и познакомились.
Голова болела страшно. Жалел ли я прошлой ночи? Ни капли. Уже и не помню, как далеко зашла наша с товарищем беседа, но домой мы явно добрались с трудом. Джинсы, одиноким комком лежавшие у кровати, были грязными, а ботинки в центре комнаты как будто молили о помощи. Видимо, по дороге домой мы нашли какой-то овраг с размоченной дождём землёй и решили капитально измерить его глубину. На столе валялись мои чертежи из института. Я достаю их в двух случаях: в попытках выкинуть, когда делаю уборку, либо когда хочу показать своё превосходство над людьми, у которых из образования только школа. Вчера, думаю, было и то и другое.
Поднимать своё тело с кровати совсем не хотелось, но с кухни доносился такой приятный аромат блинов, что ноги сами вынесли меня в душный и туманный коридор. Ольга, женщина с пронзительно звонким голосом, носилась от плиты к столу, то и дело смазывая сковороду салом. Блины у неё были славные: масла она не жалела, и топлёное сало делало своё дело превосходно. Такие блины, помню, были у моей бабушки. Она делала их не мягкими и тающими во рту, их нужно было пожевать. Но именно за это я их и любил.