Большая светлая гостиная, обклеенная светлыми обоями и гипсовой лепниной, уставленная изящной белой мебелью и бронзовыми канделябрами выглядела изысканно и дорого. Внутри уже находилась внушительная часть светского общества Норт-Ленда. Они пили шампанское, приветствовали друг друга и по очереди проходили к домашней галерее Денверов. Роберт и Адель также направились к галерее, но были остановлены:
– Адель! Какая чудесная встреча! Неужели Вы, наконец, решились покинуть свою затворническую ракушку? – проговорила статная блондинка в синем бархатном платье.
– Добрый вечер, Кристина! Рада встрече! – поздоровалась графиня и попыталась раствориться в толпе, но настойчивая девушка нагнала её:
– Как чудесно, что Вы здесь! – повторила она и добавила, – Вы нам сегодня споёте?
Пытающаяся сохранить вежливое лицо Адель ответила:
– Боюсь, для пения нужен определённый настрой, сегодня его нет, – улыбнулась она.
– Странно, я всегда думала, что певички из кабака не обращают внимания на такие мелочи, – похлопала глазками Кристина.
– Вы опять что-то напутали, моя дорогая. Когда я жила в Пальетте, я обучалась пению в храмовой капелле. Прошу прощения, мы вынуждены Вас покинуть. Хорошего вечера, – сказала Адель и решительно зашагала в сторону.
Виконт, остро чувствовавший свою вину, так и не подобрав извинений, принёс графине фужер шампанского и самое вкусное, по его мнению, пирожное. Графиня в свою очередь из благодарности за проявленную заботу даже попыталась совместить эти не очень совместимые вещи. А когда виконт снова хотел отправиться на поиски и добычу чего-то, осторожно взяла его за руку и глядя прямо в глаза сказала:
– Всё в порядке, Роберт, – и получив в ответ сомневающийся взгляд добавила, – Честно. Я в полном порядке. Но всё же чувствую себя немного…неуместно, понимаете? Благодарю Вас за заботу и прошу простить мне моё малодушие и разрешить откланяться, – мягко улыбнувшись сказала она.
Роберт, получивший неожиданное повышение и признание, приободрился, и взяв графиню за руку, без приглашения повёл в бальный зал:
– Мы никуда не уйдём, пока не исполним хотя бы один танец, – сказал он.
Но вместо задорного котильона оркестр неожиданно заиграл печальную малагуэнью. И в зале остались самые смелые пары, заранее порицаемые взглядом старшего поколения, в число которых вошли и Роберт с Адель.