– Мисс Камали? – произнес Атлас. – Найдется минутка?
Непривычно было видеть его в неформальной одежде: на смену безупречному костюму пришли мятые слаксы и рубашка свободного кроя. Еще больше поразила Рэйну пара лоферов, похожих скорее на тапочки. Кружка в руке говорила о том, что чай Атлас перехватил на бегу. Пораженная переменой, Рэйна даже решила поначалу, что была права, заподозрив Атласа в сокрытии некой тайны, однако тут же поспешила отмести эту мысль.
– Конечно, – ответила Париса, бросив на Рэйну раздраженный взгляд, словно это она призвала сюда Атласа. – Так и есть, – бросила Париса через плечо, плавной походкой проходя мимо Рэйны к двери.
Атлас посторонился, выпуская ее в коридор, а потом, перед уходом, обратился к Рэйне:
– Приятных вам исследований, мисс Мори, – пожелал он обычным тоном гостеприимного хозяина, словно не был: а) облачен в пижаму, а следовательно, б) в состоянии ментального расстройства. – Все хорошо.
– Ободрили, – сухо ответила Рэйна.
Впрочем, Атлас легко парировал ее заряженный недоверием выпад, выдав нечто вроде усмешки:
– У меня выходной, – сказал он, чопорно кивнул и удалился в коридор.
Рэйна проводила его взглядом, испытав мимолетное сожаление по поводу отсутствия в читальном зале растений: странно было ощущать себя единственным свидетелем невероятно странного разговора. Правда, утешений от папоротника в раскрашенной комнате она тогда тоже не дождалась.
Рэйна встряхнулась и передала запрос архивам.
Она тщательно составила список необходимой литературы. Взялась за истории о сотворении мира, происхождении человека согласно древним (вписать нужную) цивилизациям и всякое такое. Начала с очевидного, с классики: греко-римской и, разумеется, египетской мифологии, Ветхого Завета, даосских легенд – и постепенно углубилась в прошлое, возвращаясь к колыбели человечества – шумерским мифам и древним эпосам.
Рэйна считала, что так, по-своему, исследует космологию. «Вначале была одна лишь тьма» и все такое, без элемента Нико – Либби, из-за которого все казалось таким математически не постижимым. Рэйна хотела понять жизнь со своей, натуралистической, точки зрения, исходя из того, что жизнь – это форма энергии, некое внутреннее пламя, а не великая и загадочная, продуманная конструкция из молекул и пустот между ними.