Оставив тело Поуэля, я вполз внутрь пещеры на разведку. Она была примерно сто футов в диаметре и тридцать или сорок футов в высоту. Ровный, хорошо утоптанный пол и многие другие признаки говорили, что когда-то, в отдаленные времена, пещера эта была обитаемой. Задняя стена ее скрывалась в густой темноте, так что я не мог разобрать, имеются ли там еще ходы.
Постепенно я начал ощущать приятную сонливость, которую счел результатом своей усталости от длительной верховой езды, опасностей борьбы и погони.
Теперь я чувствовал себя относительно безопасно, ведь один человек мог спокойно защищать тропинку, ведущую в пещеру, от целой армии.
Охватившая меня полудремота вскоре стала так сильна, что я с трудом боролся с желанием броситься на землю и заснуть. Я сознавал, что это совершенно недопустимо, так как означало бы верную смерть от рук моих краснокожих «друзей», которые могли нагрянуть каждую минуту. Сделав над собой усилие, я направился к выходу из пещеры, но сильное головокружение буквально отбросило меня к боковой стене, и я навзничь упал на землю.
Блаженное ощущение охватило меня, мускулы ослабели, и я был уже готов заснуть, как вдруг услышал приближающийся конский топот. Я хотел вскочить на ноги, но с ужасом ощутил, что мышцы отказываются повиноваться. Я не мог пошевелить ни одним членом, словно превратился в камень. И теперь впервые заметил, что пещеру наполняет какой-то полупрозрачный туман, он виден лишь у самого выхода, где озарен дневным светом. Ядовитый газ! Странно только, почему я сохранил мыслительные способности, потеряв способность двигаться.
Я лежал лицом к выходу, откуда мне была видна узкая полоска тропы между пещерой и поворотом утеса. Звук приближающегося лошадиного топота прекратился, и я понял, что индейцы уже спешились и теперь осторожно подкрадываются ко мне. Положение было безнадежным, оставалось только надеяться на скорую смерть, так как фантазия дикарей, изобретающих пытки, безгранична.
Ждать пришлось недолго. Легкий шорох известил меня, что враг рядом. Из-за гребня скалы показалось ярко раскрашенное лицо воина, и дикие глаза впились в меня. Я был уверен, что прекрасно виден в полумраке пещеры, так как лучи утреннего солнца падали через вход прямо на меня.
Однако краснокожий стоял неподвижно, с вытаращенными глазами и открытым ртом. Затем показалась еще одна дикая физиономия, потом третья, четвертая и пятая, и каждая являла собой воплощение страха, но причина их испуга была мне непонятна. Столпившиеся у пещеры шепотом что-то с ужасом передавали остальным.