Мама рассказывала:
– До сих пор помню практиканток, которые поняли, что все, головка появилась. Одна из них ахнула: “Бля, че делать-то, Ирина Ивановна в операционной, там сложные близнецы идут”. Другая взяла меня за руку, глядит красивыми черными глазами из-под шапочки и говорит: “Не боись, все будет хорошо”. Они вдвоем тебя приняли. Когда пришла врач, то не поверила, что эти молодухи уже держат на руках орущего младенца. Приходили потом в палату, говорили, что даже выпили после смены за первого принятого ребенка.
Вот так я стала для кого-то первой. Говорят, что женщины всегда помнят имя своего первого мужчины. Интересно, помнят ли акушерки своего первого новорожденного?
Коллега Галя рассказывала, как после трудных родов, она отрубилась. Места не было в палате, ее оставили почему-то в операционной на каталке, накрыв простыней. Была ночь, оставили гореть тусклую лампу. Пусть поспит человек. Хотели как лучше, получилась прекрасная байка. Галя проснулась на каталке, в полутемном помещении с белым кафелем на стенах, накрытая простыней. Подумала, что ее увезли в морг. И начала истошно орать: “Я живая, не хороните меня!” Смех и грех.
****
Муж не звонит и не пишет. Ему все равно. Мне больно. Поможет ли в родах изученная дыхательная техника, прослушивание Моцарта и йога? Как быть дальше, как растить ребенка одной? Моцарт тут вряд ли пригодится.
Сашка всегда гордился своей работой и презирал мою. Он был начальником производства. Звучит гордо, на самом деле сидишь в цехе, командуешь толпой работяг, большинство из которых рукожопы и лентяи. Поэтому Сашка сам брался за инструмент, за краску и за монтаж. Он умный парень. Сам освоил несколько программ, хороший инженер. Без всякого образования. Самоучка. Может пахать сутки. Он любит свою работу. Ему интересно. Это редкость. Я б даже сказала, счастье. Но один момент портит все. Ему не платят. Стабильно кидают. Даже друзья, у которых он работал полгода. Ситуация стабильна: он пахал как папа Карло, все сделал, все довольны, Санек -молодец, куда ж мы без тебя, но вот такая сейчас проблема, денег нет, мы потом тебе заплатим. Потом не наступает никогда.
А Сашку жизнь ничему не учит. У следующего работодателя он также не подписывает договор, ибо, “нафиг я буду платить налоги, кормить дармоедов из госдумы.” Дармоедам ничего от Сашки не перепадает. Впрочем, ему самому тоже перепадают крохи, либо вообще ноль. Обещанных денег он не видит. Без договора нет разговора, без бумажки ты какашка.