Тимофей пролез между жердин в загон. Кобылица громко фыркнула, заржала, изогнув шею, взбрыкнула и ускакала прочь.
– Видишь, Варос, какие обидчивые эти дамочки, а красивые дамочки еще и капризные, – Тимофей гладил жеребца по шее, расчесывал пальцами гриву, ласково похлопывал по холке. – Ну что, будем лечиться?
– Не подружка она ему вовсе, – услышал Тимофей чей-то голос у себя за спиной. Не прекращая бинтовать, он оглянулся, чтобы увидеть шпиона, подслушивающего его разговор с Варосом. Позади стояла якутяночка.
– Почём знаешь, что не подруга? – поинтересовался Тимофей, завязывая покрепче узелок бинта. Убрал конское копыто со своего колена, поднялся во весь рост и погладил морду жеребца, пытавшегося зажевать его капор. – Кто же тогда, если не подруга?
– Она ему маам, – ответила девушка, внимательно рассматривая чужака. – Она часто к нему подходит, жалеет, наверное.
– Вон оно что. Мама – это тоже хорошо, – заинтересованно протянул Тимофей. Он оглянулся, выискивая взглядом белую кобылицу. Почему-то захотелось еще раз на нее взглянуть.
– Я тоже ветеринаром быть мечтаю, – сказала якутяночка. – Буду животных нашего стойбища лечить.
– Нарыйана! – окликнул девушку пожилой якут. – Не приставай к убайдару с глупыми разговорами. Иди в чум помоги женщинам.
Девушка обидчиво надула губки и убежала.
Бэргэн лежал в том же положении, в которое его уложил Тимофей, уходя из чума. Он неспешно жевал, держа в руке большой кусок зажаренного мяса.
– Садись ужинать, – предложил Бэргэн.
Из большой миски, доверху заполненной жареным и вареным мясом, Тимофей взял первый попавшийся под руку кусок и, присев на топчан, принялся трапезничать. Насытившись, он попросил Бэргэна:
– Расскажи, что случилось в тот вечер.
– Ничего особенного, для охотника – обычное дело в наших краях.
– Толлуман мне рассказывал что ты смелый и удачливый охотник, меткий стрелок, что духи тебя всегда оберегали и помогали. Что же случилось в тот вечер они не пришли тебе на помощь?
– Ошибку я совершил, тем и разгневал лесных духов, – угрюмо ответил Бэргэн. – Все люди могут ошибаться и совершать плохие поступки. Вот поправлюсь и преподнесу духам леса свое жертвоприношение. Очень надеюсь на то, что они простят меня. Было бы очень несправедливо долго гневаться и наказывать меня за оплошность, которую я совершил за время той короткой жизни, которую прожил.