– Ладно, согласен… А что с адвокатом – его-то какая муха укусила? Неужели это всё из-за того казуса с наколкой?
– Дело не в мухе и не в наколке. Там другие проблемы прибавились.
– Он мне о них говорил. Малик, тебе не кажется, что совпадений слишком много – и провалы в памяти, и кошмары по ночам? Может быть, это заразно?
– Вряд ли, но я и этого пока не могу исключить. Дело в том, что ему стали сниться кошмары как раз после вашей с ним встречи.
– Час от часу не легче! А я-то здесь каким боком?
– А вот сам у него и спроси. Он сейчас внизу.
* * *
Я спустился в холл, где и нашёл Полозова. В этот раз он был одет уже не в деловой, а в спортивный костюм и выглядел каким-то помятым, отрешённым и измученным. На его лице, обычно чисто выбритом, пробивалась щетина, а круги под глазами стали ещё заметнее. Он сидел напротив открытого пианино, подперев щёку ладонью, и монотонно нажимал на две соседние клавиши. Я поморщился от наполнявшего воздух диссонанса.
(Наверное, именно тогда я уловил в натуре Полозова ту самую «волчью ноту». Для тех, кто не знаком с тонкостями скрипичного искусства, поясню: «волчьей нотой» называют акустический дефект – резкий, неприятный звук, который появляется на определенной частоте даже у лучших инструментов, изготовленных первоклассными мастерами – Страдивари, Амати, Гварнери. Вы, возможно, спросите: откуда я мог знать такие подробности, если сам я не играл ни на каком музыкальном инструменте, не был знаком ни с одним скрипачом, а имя Иегуди Менухина впервые услышал только в прошлом году, когда мир отмечал его столетний юбилей? Вот и я тогда задал себе такой же вопрос: а откуда я могу это знать?)
– Какими судьбами, Евгений Андреевич?
– Неисповедимыми, Олег Николаевич.
– До меня дошли слухи, будто это я вас, того… как бы сглазил.
– Похоже, так оно и есть. Я и в эту ночь не мог уснуть – опять снились кошмары.
– Да не стоило, наверное, принимать всё так близко к сердцу?
– Тут дело в другом. Мне снилось, что я падаю с какой-то невероятной высоты. Лечу вниз, но не успеваю разбиться – просыпаюсь от ужаса у самой земли. И так раз двадцать за ночь.
– А я-то здесь при чём?
– Так я самого главного не сказал. Это вы меня сталкивали вниз каждый раз.
– Сдаётся мне, вы просто утомились на работе. А доктор что говорит?
– Да примерно то же самое. Пойдёмте, прогуляемся, что ли… Вон утро какое хорошее.