Привлёк, к нему зашли и так избили, что он даже стонать перестал, хотя, может быть, просто притворялся, я же не смотрел, как его бьют. Если честно, меня уже начал утомлять этот дурдом, пошутили и хватит, мне домой нужно возвращаться. Мама мне каждый день звонила, а тут я недоступен, значит домой поедет, не найдёт меня там, начнёт переживать. Она у меня впечатлительная, тут же начнёт всех на уши поднимать, чтобы приступили к поискам кровиночки.
Я снова попытался заговорить с людьми, которые сидели за столом в коридоре и во что-то играли. Кстати, мои конфискованные вещи лежали рядом с ними, причём сейчас их никто не осматривал, видно воровать тут не принято. Меня сначала игнорировали, а после того, как я начал колотить ногами в дверь, удостоили своим вниманием. Сначала что-то грубо сказали, потом направились к моей камере и, судя по виду, явно не для того, чтобы отпустить.
Первый, как только вошёл ко мне в камеру, отвесил звучную пощёчину, при этом ещё ехидно улыбался. За сегодняшний день меня столько раз унизили, пожалуй, за всю жизнь столько раз не оскорбляли. Эта пощёчина была последней, что я мог вытерпеть, меня захлестнула ярость. Физической силой обделён не был, да и драться тоже умел, конечно, не профессиональный боец, но во время своего взросления часто доводилось драться во дворах. К тому же мои обидчики не были готовы к агрессии спокойного и покладистого до этого времени человека.
Первый тут же получил два удара по лицу и завалился на пол, а я обрушил град ударов на второго, причём делал это с таким задором и напором, что он начал пятиться. Оружия у него было, меч висел на поясе, но он за него хвататься не стал. Просто отвечал на мои удары. Естественно, на крики и шум подтянулись ещё местные молодцы, меня повалили на землю и стали избивать, удары при этом сдерживать не пытались. Не знаю, сколько меня так «месили», потерял сознание.
Очнулся от того, что меня ворочают с места на место. Это были всё те же молодцы, которые совсем недавно толпой пинали лежащего человека. Руководил ими старичок, он водил надо мной руками и что-то зло говорил.
– Пить дайте, – прохрипел я.
Старик заткнулся, потом догадался, что мне требуется и отдал приказ, вскоре принесли деревянный ковшик с водой. Краем сознания отметил, что и этот старикан болтает на незнакомом языке. Складывается ощущение, что меня на самом деле вывезли за границу, только вот куда именно до сих пор не понял, я не полиглот, поэтому не могу понять, где так разговаривают.