Дом занимал много места и считался центром поселения; он стоял посередине площади и был обнесён кругом маленьких, особенно по сравнению с ним, деревянных и не очень богатых домов. Несколько улиц выходили на площадь. Она считалась торговой: вдоль забора располагались торговцы чем бы то ни было – в основном плодовыми культурами или зерном, но были и те, кто торговал посудой, одеждой, вещами – изготовленными ими самими или так, по бедности распродававшимися. Были здесь и заезжие купцы, только проезжали они редко, так как поселение небольшое и располагалось на границе с другой страной. Большой дом вместе с площадью занимал примерно одну пятую часть всего поселения, если считать жилую часть. С восточной стороны протекала речушка, с южной – располагались поля и конюшня, принадлежащие господам.
В большом доме, сколько существовало это поселение, жили хозяева, управляющие им. Вопросы набора в армию, торговли, местных порядков, связи с другими городами и центром решали они – всё, что касалось жителей близлежащих городов и поселения в целом. В этот дом, где главенство над городком передавалось по наследству, стекались все и так небольшие богатства города. Господа располагали немалым количеством прислуги: служанки, повара, дворецкий, садовники, полевые работники. Сами же хозяева занимались вопросами управления или, как полагается господам, – ничем.
В этот дом и шли Вигония с Латрием. Он уже несколько лет служил садовником, получая за свою работу то монетами, то – чаще всего – пропитанием, потому что покупать в этом городочке было особенно нечего. Вигония с детства завидовала мучительной, душащей завистью тем, кто работал в этом доме, и тем, кто тем более жил там, и ненавидела господ чистой ненавистью, потому что они богаты и ни в чём не нуждаются, просто потому что родились в этом доме, а они с матерью вынуждены побираться и работать до изнеможения, чтобы всего–навсего не умереть. Зависть и ненависть сочетались с желанием попасть туда любой ценой, чтобы жить не впроголодь, а хотя бы просто плохо, и чтобы помочь бедной матери, что в сорок с лишним лет похожа на дряблую старуху.
– Подожди немного, хорошо? Я сейчас схожу, хозяйку оповещу, – сказал Латрий и, постучав в калитку три раза быстро и два медленно, через пару минут был впущен прислугой.