– Для меня это новая вводная, Аристаша, – лениво потягиваясь, съязвила Яна.
– Но, поверь, это именно так… Другого между нами не было и уж точно не будет.
– Ладно, – спокойно произнесла гостья, а про себя, в привычной ей меркантильной манере, подумала, что при такой постановке вопроса любовник может обходиться намного дороже. Впрочем, странные закидоны молодого человека не имели никакого значения, её полностью всё устраивало. Главное состояло в том, что она могла получать то, что ей требуется. Причём, удобный роман с дерзким поэтом никак не мешал устоявшейся семейной жизни, а прямолинейность молодого любовника удивительным образом заводила.
Двухтысячные только начались и мало кто давал себе отчёт в том, что грядущие перемены приведут к глобальным изменениям. Впрочем, все подспудно ждали перемен, правда мало кто понимал, какими они должны быть. Уход никчёмного Ельцина подвёл черту под мрачными девяностыми, предрекая неизбежную ломку устоявшихся правил и договорённостей. Огромная страна стояла перед выбором дальнейшего пути развития и поиском нового общественного баланса.
По Кутузовскому пролетел кортеж мэра Лужкова, который, в свойственной большим начальникам манере, царственно излучал мудрость и самодурство, давая налево и направо указания, удивительным образом противоречившие предыдущим. Ну, в общем, всё, как мы любим. Аристарх вовсе не был очарован популярным в среде пенсионеров городским главой. Однако, считал того скорее положительным героем, так как на фоне других «друзей» Бориса Николаевича, Юрий Михайлович выделялся доброй улыбкой, простецкой кепкой и некоторым продуманным альтруизмом, щедрые брызги которого, периодически орошали серые будни уставших от суеты москвичей.
Поэт предчувствовал великие перемены и горел восторженной душой, он, как и все, не знал, что и как должно быть, понимая лишь одно – всё должно быть иначе. Осмыслив это, поймавший ветерок вдохновения Майозубов, перевернул Яну на живот, положил на спину женщины блокнот и стал записывать крутящиеся в сознании строки:
В бешенном ритме столицы,
Крутятся слесарь и мэр,
Добрые светлые лица,
Помнят большой СССР.
В битых осколках отчизны,
Что разлетелись в грязи
Ползают мерзкие слизни
Жрут – всё у них на мази…
Знаю, грядут перемены,
Знаю, несчастье пройдёт,
Коли величием Веры,