И этот этап мог бы завершиться благополучно, но по прошествии двух недель, в последних числах декабря, означенных предновогодней суматохой, попытка свести счёты с жизнью привела Сирин теперь уже в психиатрическую клиническую больницу номер один.
Эдмунд Францевич припомнил беспокойный день перед Новым годом, когда в клинику привезли вытащенную из петли и с того света женщину. Он был слишком занят, а с начала года вообще стал понемногу отстраняться от непосредственной работы с пациентами – эта больная так и прошла бы мимо него, если бы спустя ещё без малого четыре месяца он не наткнулся по случайности на её медицинскую карту.
Экзистенский прочёл историю болезни до конца. Сделал пометы уже не для работы – из простого интереса. В тот момент он твёрдо вознамерился добиться у начальства встречи с больной и задать ей все вопросы, которые роем метались в голове.
Администрация больницы не сразу пошла на уступки: состояние пациентки только что стабилизировалось, коллегия медиков работала над уточнением диагноза, и лишний раз волновать женщину было ни к чему. Эдмунду Францевичу позвонили накануне его сорок девятого дня рождения: «Завтра с десяти ноль-ноль можете посетить больную. Постарайтесь не задерживаться – ей нужен отдых», и он счёл это своеобразным именинным подарком.
На следующий день он приехал в больницу заранее и за четверть часа до назначенного времени уже ждал в коридоре перед дверью палаты, пока лечащий врач закончит осмотр. Вошёл минута в минуту. Палата на четыре койки, на ближайшей, справа, старуха в деменции устремила неподвижный взгляд в потолок, две койки слева пустуют – вероятно, больные на процедурах: постель смята, на прикроватных столиках – стаканчики из-под утренних таблеток… И на самой дальней койке, под окном, напротив входа – она. Маленькая, невзрачная, отрешённая, с виду совсем девочка – моложе возраста в карте лет на десять, – сжав в кулак ручку до побеления пальцев, быстро-быстро, неразборчиво пишет в тетради.
Пройдя через всю палату, Эдмунд Францевич остановился у изголовья и, протянув руку, представился. Женщина, казавшаяся такой далёкой, всё время оставалась начеку. Отреагировав на приближение, она отложила тетрадь в сторону и обратилась в слух, а как только доктор с ней заговорил, назвалась в ответ и некрепко пожала ему руку. Разговор вышел короткий, но ёмкий: доктор помнил предписание о покое и не стал терзать больную ненужными расспросами. Как только обрисовалась цельная картина, он поблагодарил её за уделённое время, проводил до палаты, тепло распрощался.