Арсений писал примерно то же, что и в предыдущем письме. Только на этот раз строки с указанием адреса не были вымараны. Людмила спрятала опасное послание под матрас, там письмо бывшего мужа пролежало весьма долго, а когда взрослые дети уговорили её выйти замуж за Николая, мужниного брата, и она после долгих сомнений наконец переехала к тому в деревню под С., то опасное письмо перепрятали. Впоследствии его таили как реликвию взрослые внучки и высказывали полушутливые надежды, что когда-нибудь их найдёт богатое наследство из Австралии. У одной из них конверт находился в диване среди запылённых стопок книг. Предчувствуя в старости близкую кончину, она сожгла письмо.
Алексей был поздним и долгожданным ребёнком. Вырос он на руках у Наташи, которая была старше его на пятнадцать лет. Вторая сестра, Жанна, познакомилась с новорождённым братиком, когда её исполнилось девять лет, она полюбила его так же сильно, как и все в их семье, но не стремилась быть ему нянькой.
Своенравная Жанна занимала в семье как бы особое положение. При крещении священник нарёк девочку Иоанной в честь святой Иоанны Мироносицы, чья память пришлась на день рождения второй дочери Кавунов. Домашние стали звать её Жанной. Жившая в селе местно-чтимая юродивая Мотя, ходившая по домам за подачками, сказала Кавунам, что наслоение на младенца двух имён – нехорошо. Два имени – это как две души, для одного человека многовато, раздвоение будет, примерно так напророчила проклятая. Будет тебе глупости каркать, рассердился Арсений, прогнал в сердцах старуху.
До пяти лет Иоанна-Жанна была обычной резвой девочкой. Играла с соседскими ребятишками, бегала за мотыльками и букашками, возилась рядом с мамой на огороде.
Но потом всё изменилось. Перемена в её характере произошла после визита в их дом старой цыганки. Та шла по дороге вместе с другими женщинами в длинных пёстрых одеждах. Приметив каменный большой дом, отличающийся от глинобитных изб бедняков, странница отстала от своих и зашла во двор. Отворила незапертую дверь. Попросила воды. Выпив полную кружку, пообещала Жанне конфет и, взяв девочку на руки, ушла, оттолкнув вставшую на пути старшую сестру. Наташа бросилась следом, но цыганка припустила так, что уже очень быстро пропала из виду.
Догнали похитительницу за селом. Старуха злобно кричала на требования вернуть ребёнка. Жанна не пыталась вырваться, смотрела исподлобья на людей. Галдели, стреляли чёрными глазами молодые цыганки с блестящими серьгами в ушах, прыгали рядом с гиканьем их смуглые полуголые, похожие на дикарей, дети. Трое осанистых мужчин с золотыми цепями на тёмных бычьих шеях отошли от повозок с дороги и в тени деревьев совещались. Наконец один из них начальственным голосом грубо повелел настороженно поглядывавшей в его сторону старухе вернуть ребёнка, и та, цыкнув сердито в ответ, тут же заклянчила, вымогая у Людмилы деньги. Не получив требуемого, она с проклятиями швырнула на землю Жанну.