Увы, но жрецы Гуа, покровительствующей утреннему зеванию, как водится, ничего не знали. Так же, как и последователи Флено, хозяина свежей выпечки. Игнасию повезло только в третьем по счету месте, обиталище Ангура, бога виноделия.
Дверь в этот храм была распахнута настежь. Не зря имя Ангура, кроме вина, означало еще «радушие» и «гостеприимство». Игнасий отвел в сторону тяжелую гроздь, свисавшую на уровне лица, и огляделся. Стены и потолок алтарного зала увивал виноград. Сквозь решетчатый, как в перголах, свод лился рассеянный утренний свет. Искусно выкованные медные плети с блестящими ягодами переплетались с живыми листьями и стеблями. Пахло свежей зеленью и молодым вином. Прямо напротив входа, возле алтаря, мялся тучный жрец в длинной светлой хламиде. Его плечи были опущены, толстые пальцы сплетались и расплетались. Глаза смотрели неуверенно, со страхом.
– Да пребудет твой бог в блеске и славе, – вежливо поздоровался Игнасий.
– Да пребудет, – эхом отозвался жрец.
– Не говорил ли ты сегодня утром со служителем Хрустальной Тимарет?
– Я не виноват в его смерти! Я тут вообще не при чем! Это была случайность! – голос к концу фразы засипел и сорвался в тонкий крик.
Игнасий криво усмехнулся. Случайности в этом городе, полном людей и высших сил, происходили на каждом шагу.
* * *
В рабочем кабинете отца Далассина, настоятеля храма Истины, было светло. Лучи солнца проникали меж облаками и раздернутыми шторами и пятнали пол золотистым, чуть-чуть не дотягиваясь до тяжелого дубового стола и пары кресел. В одном из них, откинувшись на спинку и полуприкрыв глаза, расположился жилистый сухой старик. В кресле напротив сидел Игнасий, невысокий молодой мужчина, с виду около двадцати лет, русоволосый, сероглазый, с мягкими чертами лица. Оба были одеты в традиционное для Истины белое.
– Погибшего звали Аттам, отец. Он был жрецом Пресветлой Тимарет-хрусталь.
Игнасий помолчал, чуть склонил голову в знак уважения, пока отец-настоятель не сделал жест продолжать.
– Про Пресветлую Тимарет известно, что она одна из новых богов, явившихся в мир недавно. Служителей у неё немного, и она ревностно относится к каждому из них, если не сказать: ревниво. Когда Аттам впервые прибыл в город с караваном паломников, ему предсказали, что ему суждено повернуть судьбу всего мира. И он возгордился. Пылкий в молитвах и недурный собой, он быстро вознесся от простого послушника до полноправного жреца. Богиня ему благоволила. Аттам расслабился и почувствовал себя на особом положении.