Почему его судьба привела после армии именно в Омск – неизвестно. Он никогда о себе толком не рассказывал. Чуть-чуть если, под настроение. Перестал, после того, как молодая жена, (моя мачеха), ещё когда они были совсем молодыми, только поженились, однажды его перебила, недовольно спросив, о ком это он так нудно повествует… Это она потом сама как-то рассказывала. Как он тогда молча обиделся, и замолчал. Ей бы слушать, да «мотать на ус», узнавать, с кем судьбу связала…
Один раз, правда, был случай, когда я уже была взрослым человеком, оказались в кухне один на один с ним. Вдруг горько вздохнул, и тихо неожиданно сказал: «-Не так я прожить жизнь хотел…». Мне показалось, даже слёзы выступили у него на глазах… У меня тогда даже сердце защемило… Хотел, видно, хоть раз в жизни излить кому-то душу, выпустить на свет то, что переживал внутри себя, но я тогда просто промолчала… Что я могла ему на это сказать? Сейчас то, конечно, понимаю смысл сказанного. От внутреннего отчаяния он запил, особенно выйдя на пенсию. Раньше работа сдерживала, семью кормить надо было, а вот теперь целыми днями проводил в гараже среди своих железок и бутылок, отапливая помещение чадящей горелкой… Лишь бы быть подальше от некогда им любимой жены… Не легко после стольких лет взять, и просто уйти, расстаться. Да и куда? Нигде никто не ждёт… Очень трудно бывает менять то, что по крохам создавалось годами. В супружнице была лишь деревенская домовитость, но ни на грош такта и понимания…
Но надо добавить, что в то время, когда не пил, проявлялись аристократические манеры. И изъяснялся далеко не как простой бывший беспризорник. Именно это обстоятельство меня навело на мысль, что кто-то в его роду был, всё-таки, дворянского происхождения. Да и место рождения наталкивает на то, что, он, возможно, потомок татарских князей Аганиных. Пробовала обратиться за помощью проверить эту версию, но никто так и не откликнулся. Вот были бы деньги оплатить поиски – другой был бы вопрос. А таких денег нет.
Да. Не скрывала, и не скрываю того, что не любила их. При всём при том, что вырастили-таки, никогда не чувствовала от них никакой искренности. Всегда были чужими. Лезли в душу каким-то обманом, подло, просто так, для удовлетворения своего бабьего любопытства, не более. Имею ввиду мачеху с этой их второй дочкой Ольгой. Поэтому, ну, не хочу их никак называть. Фальшивые обе. А отчиму и вовсе на меня, как говорят в таких случаях, было фиолетово. Что с девчонки взять? Был бы сын – пить бы вместе можно было… Как однажды назвал меня: «автономия». И был в этом прав безусловно. Жила с ними, но как сама по себе всегда.