Медсестра Чонсу помедлила с ответом, она была очень бледна.
– Нет ничего преступного в том, что женщина ночью находится вне дома.
И это было правдой. Женщинам разрешалось ходить по улицам во время комендантского часа; это запрещалось только мужчинам, поскольку считалось, что ночью они представляют опасность для города. Так что медсестра Чонсу не совершила ничего предосудительного.
– Повторяю вопрос, – повысил голос командир Сон. – Где ты была между полуночью и четырьмя часами утра, когда, по твоим словам, ты пришла в Хёминсо?
– Я… я гуляла, – ответила медсестра после довольно продолжительного молчания.
– Целых четыре часа?
– Мне надо было о многом подумать, господин.
Локоть командира оставался на подлокотнике кресла, пальцы по-прежнему постукивали по щеке.
– Возможно, в эти часы ты планировала убийство. Возможно, встречалась со своим сообщником.
– У вас слишком богатое воображение, господин. – Ее голос задрожал, и я не понимала, что причина тому – гнев или ужас. – Мне незачем было их убивать…
– Когда мы нашли тебя, ты была вся в крови, – сказал командир Сон. – Твои руки пропитались ею. Если ты невиновна, скажи мне: может ли кто-нибудь подтвердить твои показания о том, что ты делала с полуночи и до четырех утра?
Она не отрывала взгляда своих покрасневших глаз от земли.
– Нет.
«Медсестра Чонсу, – мысленно молила я свою учительницу, – защищайте себя!»
– У меня не было причин убивать учениц. Мы были близкими подругами со старшей медсестрой. А что касается молодой придворной дамы, то я никогда ее не видела.
– Ты лжешь, медсестра Чонсу, – прорычал командир Сон. – Скрываешь что-то от полиции. Заявляешь, что ночью спала, но как можно было спать, если, согласно свидетельским показаниям, вся столица слышала громкие крики?
Толпа вокруг меня согласно зашептала.
– Полицейские осмотрели место происшествия и нашли среди прочего якчакту.
Командир жестом подозвал одного из полицейских, и тот выступил вперед, держа длинный прямой клинок с деревянной ручкой. Это был нож для трав, и он весь был в крови.
– Ты не могла убить этих четырех женщин в одиночку. Кто-то, должно быть, помог тебе выманить восемнадцатилетнюю придворную даму из дворца, – продолжал командир Сон. – Кто это был? Кто тебе помогал?
Медсестра Чонсу сильно сжала зубы:
– Я не… – Ее голос надломился, как и мое сердце. – Я никому не причинила вреда.