– Может, просто с сыром?
– После такого дня, что вам выпал? Несомненно, вам нужен белок.
Мама говорила, что всегда лучше поскорее расставить точки над «i», следуя ее наставлению, я заявила:
– Я и мой муж – евреи. Мы не ортодоксы, но свинины тем не менее не едим.
Она приподняла брови.
– В самом деле? Что ж… Взглянув на вас, никогда бы не догадалась.
Я была гостем в ее доме, и идти мне было некуда, а она исходила из самых благих побуждений. В общем, я сглотнула и, улыбнувшись, сказала:
– Просто сыр с хлебом для меня сейчас были бы в самый раз.
– А как насчет еще и тунца?
– Звучит более чем заманчиво.
Она вытащила из холодильника бледно-розовый контейнер.
– У Юджина на обед всегда тунец, так что кусочек-другой непременно найдется.
– Помочь вам чем-нибудь?
– Просто сядьте. – За первым последовал еще один контейнер, на этот раз зеленый. – Было бы труднее растолковать вам, где что находится, чем просто извлечь то, что требуется.
На стене у холодильника висел настенный телефон тускло-коричневого цвета. Меня словно ударили по затылку кирпичом, и причиной тому было чувство вины.
– Могу ли я… Позволите ли вы мне сделать междугородний звонок… – Я замолчала, поскольку понятия не имела, когда смогу его оплатить.
– Конечно же. Мне выйти?
– Нет. Вовсе ни к чему, – сказала я, но слова мои были ложью. Разумеется, мне отчаянно хотелось уединения.
Она положила сэндвичи на стойку и указала на телефон.
– Линия армейская, выделенная, так что вас не подслушают. Это одно из многочисленных преимуществ пребывания в доме майора. Надеюсь, согласны со мной?
Я послушно кивнула и подошла к телефону, желая, чтобы он был в другой комнате или чтобы изначально мне все-таки хватило смелости сказать ей правду. После того как я набрала номер, то снова услышала проклятый сигнал «занято». Мне удалось не выругаться. Ну… Во всяком случае, не вслух.
Я попробовала еще раз, и тут вдруг пошли длинные гудки.
Я, почти лишившись сил, прислонилась к стене. С каждым гудком я молилась:
«Пожалуйста, пусть они сейчас будут дома. Пожалуйста, пусть они окажутся дома. Пожалуйста…»
– Алло? Векслер слушает, – голос моего брата был спокойным и деловитым.
Мой же голос оказался надтреснутым:
– Гершель? Это – Элма.
Последовал прерывистый вздох, а затем – лишь треск междугородней линии.
– Гершель?
Я никогда прежде не слышала, чтобы мой брат рыдал. Даже когда он рассек себе колено до кости. Тем временем на заднем плане Дорис, его жена, задала какой-то вопрос – вероятнее всего: «Что случилось?»