Стал воровать немного посерьезней.
Но полиция стала скрупулёзней.
Повсюду наступала им на пятки,
Заставив их, залечь на дно.
Тогда-то он попробовал «опятки»,
С которых, в мир сказок унесло.
Подсел на «сказки» быстро
И чаще стал их принимать.
Осознав, что в реале как-то кисло,
Потихоньку стал таблеточки глотать.
За таблетками уколы,
За уколом, порошок.
Под кайфом творить стал произволы,
И в одной из хат, остановился крови ток.
Скорая примчала молниеносно,
Паренька успели откачать.
И полиция, его схватила виртуозно,
Наконец смогли домушника поймать.
Дел навешали не мало
И даже те, которых он не совершал.
От тюрьмы отмазывался налом,
Но судья его не оправдал.
Лес валил три года,
Потом вышел по УДО.
И показалось, вот она свобода,
Но жизнь оказалась, полное дерьмо.
Родители его не принимают
И те, с кем он воровал,
Сейчас его не замечают,
И на работу, никто теперь не брал.
В общем, как и первый, он
На улице остался без порток.
И в тюрьму возвращаться влом,
Какой же в этом прок.
Ну, а третий, чуть другой.
Был успешен и богат.
Обладал он славой не дурной,
Но за душой, какой-то мрак.
Родителей не видел с детства,
Погибли где-то в океане.
От них осталось лишь наследство,
А он мечтал, попасть в объятья к маме.
И после работы вечно,
Он приходил домой, молчать.
Смотрел в окно, на путь на небе млечный,
А сердце принималось вспоминать.
Как в детстве было мало слов,
Как много, он еще хотел сказать.
Что зря вырыл между ними ров,
И не хотел он постоянно лгать.
Каждый раз, стоя у окна,
Вспоминая все былое,