И я снова почувствовала.
Что не противна ему. Стопроцентно не противна, эрекция на двенадцать часов красноречиво говорит об этом.
– Постой, что же ты все время убегаешь, Саша? Са-а-а-ашенька, – протянул он, смакуя мое имя на кончике языка. – Ты мне больше, чем нравилась. Я был от тебя без ума, и этого не скрывал.
Был.
В прошедшем времени.
Черт, оказывается, я привыкла к его любви, и терять ее больно!
– Но мне до ужаса интересно, что за пиз*ец в твоей хорошенькой голове творится, – продолжил Дэн. – Ответь, ты реально веришь, что я пытался изнасиловать ту тупую девку?
Да.
Или нет.
– Не знаю, – тихо ответила Денису лучшее, что могла – правду. – Все ведь против тебя говорило: она отбивалась от тебя, на суде подтвердила, что это ты был, и парни тоже сказали. Что защитить ее пытались. Я не знаю, во что верить.
Я ожидала, что Денис снова разозлится, но лишь почувствовала, что он улыбнулся. Именно почувствовала, так близко он лежал – и дыхание, и движения ресниц, и улыбку я ощущала как свои.
– Саша-Саша, тогда мне тебя жаль. Твое «не знаю» – это не ответ. Ты либо считаешь меня насильником, либо нет. Третьего не дано. Но и первые два варианта так себе.
– Почему?
– Если ты считаешь, что я насильник – то ты извращенка, милая моя, – он легко, до боли нежно поцеловал меня в уголок губ так, что мне не удалось поймать его поцелуй. – А если считаешь, что я невиновен, то ты такая же, как и они все. Продажная сука, показания которой купили. Ну так что, дашь мне более точный ответ?
Я сняла мужскую руку со своей талии, и поднялась с дивана.
– Мне пора домой. Спасибо за гостеприимство, провожать меня не нужно.
– Это не ответ, Саша!
Нет, это ответ.
Тот, который я могу дать.
Следующие четыре дня прошли относительно спокойно. А пятую ночь я встретила под громыхание музыки. Сначала не поняла, откуда доносится шум, но по дрожащему полу стало ясно – Денис развлекается на полную катушку.
Денис.
Ставший нелюдимым Денис, надо же!
Это продолжалось двадцать минут, тридцать, сорок, и я начала беситься. Да что у него происходит?! На дворе вечер, пора собираться спать, а я должна слушать эту какофонию?
– Да мам, привет, – ответила на звонок, удивившись, что мама звонит в такое время.
Обычно она предпочитает разговаривать по утрам, когда я иду на работу, а не в десять вечера.