Март в Москве – невеселое время: днем оттепели, ночью мороз. После праздника 8 Марта – его героини женщины, и примкнувшие к ним мужчины, в аромате мимоз уже ощущают весну как бы держа ее в руках словно букет. Но это обманчивое впечатление только усиливает зимнюю депрессию. Кто-то торопится менять шубы на пальто или дубленки на куртки, но опять обманываются. Недаром в народе говорили – «пришел марток, надевай семь порток». Мы уже не говорим о том, что в марте накатываются на Москву разные вирусы и ОРВИ. Жители столицы СССР, мобилизованные к женскому празднику, внезапно расслабляются, и многие заболевают. Не уберегся от гриппа и Алексей. Но бюллетенить было некогда. И так, по разным причинам, отъезд в командировку задержался на два месяца. Его торопило как непосредственное начальство, так и Федор, как представитель могущественной организации.
Киевский вокзал бурлил как муравейник. Помпезное архитектурное сооружение в стиле неоклассицизма, построенное в 1912 году, при участии инженера Шухова, не было рассчитано на такой пассажирский поток, достигший пика в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. На площади перед вокзалом трафик автотранспорта напоминал улицы Бомбея. Припарковаться было невозможно, таксисты хлебных мест не уступали, а гаишник прятался за колонной. Маленький, и юркий «уазик» сделал три круга, чтобы подъехать к шлагбауму, куда был «въезд – строго запрещен». Короткий разговор с охранником, мелькание рук в карман пальто, из кармана в пальто, шелест банкнот, и крепкое рукопожатие. И шлагбаум впускает уазик к перрону поездов международного следования. Несколько вагонов с табличками Москва – Бухарест уже ждали своих пассажиров. Уазик остановился у вагона номер пять, и, выросшие буквально из-под земли два здоровенных носильщика начали перетаскивать багаж отъезжающего в купе. Двадцать коробок с личными вещами и домашней утварью заняли одно двухместное купе, а во втором – разместился второй секретарь посольства Алексей. Проверив, как все уложили в купе, Алексей вышел на перрон, где находились его семья и несколько друзей. Из уазика вынесли раскладной столик, на котором в момент появились бутылки с напитками и скромная закуска. Прозвучали тосты и пожелания хорошего пути. А старый друг Саня, с комсомольских времен носивший прозвище «стакан», налил уезжающему сто пятьдесят грамм водки, насыпал туда щепотку горького перца и сказал: «Выпей это, а утром будешь как новенький».