Рыжий отпрянул, верно оценив риски. Но в запале уже не смог остановиться и, кривясь от злости, выплевывал:
– Кто ты такой вообще, Корбашов? Что делаешь здесь? Набрали, сука, лимиту всякую, из Мухосранска… Вы тут в конец все попутали. Типа, такие, на умняке. Теперь еще телок чужих потрахать захотелось, да?
«Это он теперь про Катю», – мелькнуло у Димки в голове, и его увесистый кулак, опережая мысль, с хрустом врезался в челюсть закадычного дружка. От удара Олег грохнулся навзничь, гулко впечатавшись затылком в асфальт.
…Знакомство приятелей состоялось почти сразу по приезде Димы в Калининград. Не то, чтобы парень потерялся на новом месте. Все-таки бывший мент, а не какой-то задрот- ботаник. Просто здесь все было чужое и скорее хотелось найти родственную душу.
Димка привык к своему большому, продуваемому насквозь ветрами южному городу, где провел последние четырнадцать лет. Скучал по его вечной летней пыли, узким улочкам в центре возле Собора, что спускались каскадом к величавой реке, к простору широких бульваров на окраинах.
Что любопытно, в любое время главные улицы всегда были заполнены веселым народом, снующим по своим делам. Количество граждан, шатающихся средь бела дня по магазинам и паркам, порой вызывало у приезжих искреннее недоумение: здесь вообще кто-нибудь работает или учится?
Димка и сам задавался этим вопросом поначалу, когда еще пацаном переехал с мамой из соседнего шахтерского городка. Но быстро обзавелся кучей друзей и легко вписался в суету южной столицы.
И только прожив несколько лет, он, как и новые горожане, понаехавшие в этот миллионник со всех соседних областей и республик, понял. Душа этого города открыта нараспашку, а сердце – братское для всех.
Жили они в многоквартирном доме с потолками под четыре метра, а еще со столетней липой в центре двора. Квартира раньше считалась «ведомственной». Получил ее за особые заслуги мамин отец, дед Коля.
А сам район вообще считался в старину отдельным городом, где на дарованной императрицей земле прижились предприимчивые армяне из Крыма. Видимо, в память о славном прошлом района, дома в нем нумеруются «против шерсти». Не от вокзала и реки, как обычно, а строго наоборот. От самого главного места – колоритной, хоть и грязной, Базарной площади. Еще бы, ведь сам Пушкин тут персики покупал. Может даже крымские?