Женя приехал на месяц раньше. Снял квартиру. Ходил по ней, гордо показывал. Я ответно восхищалась, мы еще никогда не жили на таких площадях. А про себя думала, что мыть и убирать в квартире в сто квадратных метров – это проститься с возможностью осуществить мечту: написать книгу, ведь я теперь безработная… К слову, первую книгу я написала через десять лет.
– По контракту, – говорил Женя, – за ущерб мебели владелец вычтет из залога.
– Ущерб? – застыла я. – При наших-то детях. Редакция оплатит?
Вопрос был жизненно важным. За аренду квартиры, которая одновременно корпункт, также за автомобиль и его обслуживание платила редакция. Не от щедрот. Если бы не оплачивали, то на зарплату Жени мы нашли бы жилье только в трущобах, об автомобиле и не мечтали бы. Какая-то изощренная политика, остававшаяся с советских времён. Она касалась дипломатов, специалистов – всех государственных служащих, на зарплату которых ориентировалось и начальство журналистов. Поселить тебя в достойной квартире, предоставить хороший автомобиль – и платить копейки: на хлеб и воду.
– Что ты о грустном? – попенял Женя. – Тебе не нравится квартира?
– Очень нравится. Такая большая.
В этот момент из детской донёсся грохот. Начался ущерб.
– Мальчики не поделили кровати, – вздохнула опытная я. – Они, кровати, совершенно одинаковые. Но по разным стенкам.
– Мне надо работать, – сказал Женя. – Ночью передавать.
«Работать» – это святое. Из-за разницы во времени Женя передавал стенографисткам по телефону статьи глубокой ночью. Хронически не высыпался.
Приструнила сыновей: предложила кинуть жребий, сыграть в «камень-ножницы-бумага», вспомнить считалочки и вообще заткнуться, не позорить перед соседями своими воплями гордое имя советского человека.
– Митька вообще еще не человек, – сказал Никита.
– А ты недонепересоветский. – Умненький младшенький не остался в долгу.
Потом они хором спросили, когда мы будем есть.
Не успела ответить. Раздался звонок в дверь.
– Видите? В смысле, слышите? – грозно спросила я. – Соседи уже пришли! Убрать в комнате!
Про соседей я из карательных педагогических устремлений ляпнула.
Но эта была соседка. Из квартиры снизу, как она показала жестами.
Женщина в туфлях на высоких каблуках. Надеюсь, вам не надо объяснять разницу между женщинами в шлёпанцах, в кроссовках, в сандалиях с женщиной в модельных туфлях на тонких шпильках? У нее и платье было скромно нарядным – шёлковое, умеренно цветастое, плотно облегающее чуть полноватую фигуру за тридцать. Причёска – волосок к волоску. Но всё это я мельком отметила, как и очень приятное лицо, как и улыбку – вежливую и одновременно искренне добрую.