– Какие ещё доказательства моей любви тебе необходимы? – спросил он, положив её на свою грудь и готовя к очередному своему вторжению, не желая придавать значения её словам, – я считаю, что сказывается последствие твоего отрыва от родной планеты. И мы прогоним её сообща? Я люблю тебя одну. И буду, пока переполнен нежностью и терпимостью выносить твои странные придирки. – И закрыл её губы поцелуем, требующим совсем не слов.
Когда хотел, он одевался в непробиваемую драконью чешую. Эгоистично, упорно он заталкивал её туда, где и отводил отныне ей место, определяя её быть своей пленницей в пещере дракона. А у пленницы не должно быть чувств и сомнений в отрыве от него. На Земле ведь и не было женщины, подобной ей, послушной, подчиняющейся всему, способной возбуждать к себе сильное влечение. А иначе стал бы он тащить её с собою? На угрюмом Троле игры в любовь развлекали, но тут только раздражали. Она должна быть только усладой, но уж никак не бременем. Подавленная его потребляющей страстью, Нэя с ужасом вдруг всё это ощутила. Но ей пришлось смириться. Разве у неё был выбор? Была альтернатива его любви?
Прогулка в полнолуние
Ксения, оставив недовольно бурчащего Ксена одного, бродила по спящему городку. Ноги, будто в них был навигатор, сами по себе без участия сознания, как ей казалось, вывели её к дому матери Рудольфа. Она вошла в сад, и аромат розовых кустов, а их не было раньше, остановил её, а туда ли она попала? В ночной тишине она произвела неожиданный шум, наткнувшись на выключенного дрона – уборщика на садовой дорожке. Старую, проросшую травой плитку заменяли новой, и Ксения обрушила их упорядоченное, но неприметное в темноте лежание.
Дом был тёмен. Вслед за обрушенной горой садовой плитки раздался треск кустов, куда она, пошатнувшись, едва не упала. Наверное, не меньший шум вызвала бы и корова, забредшая сюда с альпийского пастбища. С чего она и взяла, что Рудольф может быть у матери? А если и тут, то ведь не один. С открытой в стиле ретро, как любила его мама, площадки, ограниченной от территории сада легкими колоннами, вышла женщина, привлеченная грохотом в своём саду.
– Was ist das? – резко и скорее удивлённо, чем испуганно спросил женский голос.
– Ich bin Kseniya. Ich schpacire gee… – Ксения так и не выучила немецкий язык, но помнила, что мама Рудольфа свободно говорила на русском языке. – Фрау Карин, это я Ксения. Вы помните, я знакомая Рудольфа? Он у вас? Он же вернулся…