– Я тебя прекрасно слышу. И я понимаю тебя, дядя Рорен, и не меньше тебя хочу положить этому конец… ты же знаешь. Но становиться для этого женой тирана не собираюсь, и точка! – сказала, стараясь говорить твердо, но при этом оставаясь спокойной. Вот только мой дядя, по всей видимости, уже начинал закипать, поскольку спорили мы с ним об этом уже не первый день.
– Похоже, я тебя все же сильно избаловал, племянница. – В голосе дяди резко послышался металл. – Когда твоих родителей не стало, я взял над тобой опеку и растил как родную дочь. Почти ни в чем тебе не отказывал, старался исполнять все твои желания и капризы, – а вот это прозвучало обидно, – холил и лелеял тебя… практически на руках тебя носил, – дядя снова начал повышать голос, – и вот твоя благодарность!? – последние слова он почти выплюнул.
– Значит, так, дорогая племянница, – его интонация прозвучала, как откровенная угроза, не предвещающая ничего хорошего, – если ты не выйдешь замуж за Ротара, – так звали предводителя клана огненных, – то я на правах главы клана исключу тебя из нашего рода и всего нашего клана. И раз уж ты у меня такая независимая и самостоятельная, вот и посмотрим, как ты будешь выживать без моей помощи и помощи своего клана. – Слова дяди Рорена звучали резко, как удар раскаленного меча в сердце. – Поэтому лучше прекрати со мной спорить, остынь и подумай хоть раз не только о себе, дорогая племянница, но и о своем клане! – После этих слов он резко развернулся и ушел, а я осталась стоять, до сих пор не веря в то, что мой всегда любящий и заботливый дядя, который всегда старался меня выслушать и понять, сейчас готов был изгнать меня из целого клана только за то, что я отказалась быть не столько женой, сколько платой за мир между нашими кланами.
Тут ко мне подбежала обеспокоенная нашим разговором Триксина.
– Ты что, Ри, – так она сокращенно меня называла, – зачем ты опять спорила со своим дядей?
Трикси была моей лучшей и, пожалуй, единственной подругой, несмотря на то что она не была членом правящей семьи, мне с ней было очень легко. На вид она всегда казалась мне довольно хрупкой: блондинка невысокого роста с большими голубыми глазами, миловидным лицом и почти осиной талией. Временами во мне даже просыпался материнский инстинкт, и я вечно пыталась уберечь эту непоседу от всех неприятностей, в которые эта белокурая егоза порою так и норовила залезть.