Они принялись за мои соски. Так же бесцеремонно, как и все, что было до этого.
Они просто опустили лиф моего платья, чтобы им было удобней трогать меня. Мять в ладонях. Сжимать.
С удивлением поняла, что захныкала, когда руки незнакомца вдруг отпустили меня.
Чудовищно. И неправильно все это. Не для меня. Не для нас, но…
Когда я ощутила давление пальцев у себя между ног, с готовностью развела их в стороны.
– Какая же ты красивая, детка, – похвалил меня Мэтью.
Может быть, и так. Может, и нет. Мне было плевать. Я уже была за чертой, за которой не страшно.
Не страшно, пока он со мной.
И пока у меня между ног такие умелые пальцы.
Голова кружилась. Мыслей не было. Только инстинкты. Эмоции. Только желание – чтобы он нажал чуть сильнее, чтобы унял эту боль, чтобы позволил мне кончить.
Я зажмурилась, когда незнакомец проник пальцем внутрь.
Остановилась.
Не могла продолжать в таком состоянии.
Ощущения слишком сильные.
Слишком мощные.
Но Мэтью не выказывал недовольства. Когда я немного пришла в себя, когда незнакомец дал мне секундную передышку, поняла, что меня ласково гладят по голове.
– Моя красавица, – хриплая похвала. – Если бы ты только могла себя видеть…
О, если бы я действительно могла себя видеть… И если бы мне дали чуть больше времени, чтобы прийти в себя… Вряд ли бы я продолжила. Вряд ли бы я и дальше лизала член Мэтью и позволяла кому-то трахать себя пальцами.
Но у меня не было этой возможности. И я горела в этом безумном, порочном огне. Сгорала в нем. И делала это со стонами и закипающим удовольствием.
Член во рту.
Пальцы у меня между ног.
И два хриплых мужских дыхания.
У меня никогда такого не было. Естественно, не было. И я не была готова к тому, что оргазм, который накроет меня, будет настолько сильным, что мир вдруг взорвется и накроет меня чернотой.
Насыщенной.
Жаркой.
Иссушающей.
И, как оказалось, доводящей до слез.
Потому что первое, что я почувствовала, когда пришла в себя – это ладони Мэтью, которые стирали мои слезинки.
А спустя какое-то время пришли и другие чувства, и ощущения из этого мира. Привычного мира.
Уютная кровать. На ней Мэтт и я. Дверь закрыта. И больше никого рядом.
Может быть, и не было никого?
Я лежала на кровати, обессиленная. Чувствовала себя растерзанной. Как будто то, что случилось, выпило из меня все выпило из меня все силы. Он тихо гладил меня по волосам, целовал макушку. Так, словно все, что случилось, было правильно. И рядом с ним мне действительно казалось, что это правильно. Только один вопрос крутился у меня на языке, и я его задала: