Отец Джейкоб поднес идола к своему лицу.
– Мой господь, – прошептал он, – я приношу тебе эту жертву. Мой отец, Омега, мой путеводный свет, позволь мне почтить тебя кровью невинных. Сегодня и во веки веков. Позволь мне пролить кровь этого ребенка и оросить поля его жизнью, чтобы могло расти твое новое царство. Твоя воля и Старые Обычаи неразделимы.
Рука пастора вспыхнула огнем, заполнив помещение тусклым голубоватым сиянием, и тут Джек понял, что заблуждался насчет пола. Под ногами лежали не фрагменты старой глиняной посуды. Это были кости. Тысячи переломанных костей. Разбитые черепа и ребра возвышались грудами вокруг алтаря.
Джек задрал голову к слабому ореолу света над ним и издал крик, пронзивший колышущиеся вокруг тени. Несколько лет назад он взывал бы к Богу или даже к своей матери. Когда его крики потонули в бушующем наверху хаосе, сердце у него оборвалось.
Услышать его было некому.
3
– Ты опоздала, сестра Тремли.
Имоджин стояла в дверях церкви и, подавляя рвотный рефлекс, наблюдала за ужасающей картиной, раскинувшейся перед ней. Шесть фигур, одетых в красное, стояли над своими павшими собратьями, каждая держала нож. За ними прятались их сыновья и дочери в белом. Но пересчитав их, Имоджин почувствовала, будто у нее оборвалось сердце.
Она прочистила горло.
– Где мой внук? Где Джеки? – Имоджин вздрогнула от звука собственного голоса. Сухой, хриплый, полный отчаяния. Были времена, когда в этих стенах она управляла вниманием своих братьев и сестер. То были лучшие времена. Теперь она ощущала себя слабой, беспомощной и неуверенной в том, чем все закончится. В пистолете, из которого она не стреляла с детства, было шесть патронов. В глубине души она понимала, что их ей не хватит.
– Теперь он с нашим повелителем.
Одна из матерей шагнула вперед и подняла капюшон. Лаура Тремли смотрела на мать с тошнотворной ухмылкой. Белки ее глаз усеивали синие пятна, а кожу лица раскололи черные вены. Имоджин ахнула от отвращения.
– Боже мой, что он с тобой сделал, Лаура?
– Он открыл мне глаза, сестра Тремли. Показал путь к царству на земле. Он и тебе показал путь, но ты отвернулась от него, как жена Лота. Он не просто обратит тебя в соляной столп. Он надругается над твоей душой.
Остальные матери захихикали, и от этого хора злобных смешков у Имоджин волосы на руках встали дыбом. Лаура подняла жертвенный нож. Бледный свет, идущий сверху, высветил длинные шрамы на ее голых руках, старые раны от многочисленных кровавых церемоний Джейкоба.