– Нет, ну это просто уму непостижимо – она и любовник! – не унималась Нэнси.
– Ты же не знаешь мисс Полли так, как знаю её я, – покачал головой Старый Том. – Она ведь в молодости прехорошенькая была! Да и сейчас могла бы красавицей быть, если бы только захотела!
– Мисс Полли? Красавицей?
– Да. Ей бы только распустить этак небрежно свои волосы, как встарь, да напялить поверх них шляпку соломенную с цветочками! Да платьице кружевное надеть. Белое, само собой. Вот тогда бы ты увидела, какая она красавица! Ведь мисс Полли совсем ещё не старая, Нэнси.
– Не старая? Да ну? Значит, просто очень ловко старой каргой прикидывается. Очень ловко! – снова фыркнула Нэнси.
– Прикидывается, – неожиданно согласился с нею Старый Том. – А началось это с ней как раз после того неудачного романа. Именно с тех пор она сделалась горькой, как полынь, и колючей, как ежевика, с тех самых пор. Несносной она стала, вот что я скажу.
– Это уж точно, – раздражённо подхватила Нэнси. – Несносная. Ничем ей не угодишь, как ни старайся, хоть лоб себе расшиби! И не нужно её выгораживать. Если бы не голодные рты у меня дома, которых кормить нужно, я ни минуточки здесь не задержалась бы. Но и у меня терпение не железное. Когда-нибудь я скажу ей всё, что думаю, и тут же прочь, прочь отсюда. Бегом!
– Знакомая песня, – кивнул Старый Том. – Сам её пел когда-то. Но запомни, девочка, расплеваться и уйти – не лучший выход. Не лучший, это уж ты мне поверь.
И он низко склонил к земле седую голову, вновь принимаясь за работу.
– Нэнси! – долетел с крыльца раздражённый резкий голос.
– Да, мэм, – откликнулась Нэнси и, с отвращением поморщившись, поспешила к дому.
Глава III
Приезд Поллианны
Телеграмма, в которой извещалось, что Поллианна прибудет в Белдингсвилл на следующий день, двадцать пятого июня, четырёхчасовым поездом, пришла вовремя, не запоздала. Мисс Полли дважды перечитала телеграмму, нахмурилась, а затем поднялась по лестнице в мансардную, приготовленную для Поллианны, комнатку. Здесь выражение её лица менее кислым не сделалось.
В комнатке стояли аккуратно застеленная переносная кровать, два стула с жёсткими прямыми спинками, умывальник, комод без зеркала и маленький столик. Всё. Ни картин на стенах, ни занавесок на окнах, в которые весь день било солнце, отчего в комнатке было жарко, как в печке. Противомоскитных сеток на окнах тоже не было, поэтому их никогда не открывали. Сейчас в одно из стёкол с сердитым жужжанием билась неведомо как залетевшая сюда муха. Устав биться, она принималась ползать вверх и вниз по стеклу, не оставляя безуспешных попыток вырваться наружу.