– Даже не думай туда ходить, – раздалось поблизости.
Мальчишка вздрогнул и повернулся. Перед ним стояли двое – дьяк Епифан и незнакомый поп. Говорил, конечно же, наставник Добронрава. Он высился над мальчишкой, уперев руки в бока, и гневно дырявил его взглядом.
– Это место дедера, – веско обронил дьяк, и священник перекрестился накосую.
– Да, – вымолвил Добронрав, – я знаю.
– Будь благоразумным отроком. Батюшка у себя?
Добронрав пожал плечами. Дьяк пристально на него посмотрел долю мгновения, а потом за руку поволок попа в сторону терема. Добронрав проводил их хмурым взглядом и поплёлся дальше.
На задворках его ждал Ратибор. Он был главный в личной дружине отца и заодно учил Добронрава воинским премудростям. Когда отец просил его об этом, то настоял, чтобы Ратибор «выжал из пацана все соки, но сделал его воином, не чета другим». И Ратибор выжимал все соки.
– Здорово, дядька Ратибор!
– Ага, и тебе не хворать! Чего нос повесил?
– Да! – мальчишка дёрнул плечом. – Плохо спал.
– Мм, – понимающе протянул дружинник. – Знаешь, как говорил наш воевода…
– Тяжело в учении, легко в бою, – терпеливо повторил Добронрав.
– Именно! – улыбнулся Ратибор. Он был хороший мужик. Даже действительно понимал мальца, но слово отца – закон. – Так и быть, сегодня чутка спущу тебе. Только бате не говори! – он заговорщицки подмигнул. – Разминайся.
– Угу. Я, пока шёл, размялся.
– Нет. Давай так, чтоб я видел.
Добронрав бросил мечи и принялся грести прямыми руками вперёд, будто плыл.
– Эт-то что ещё такое? – нахмурился учитель.
– Простите, Ратибор Ослябьевич!
Добронрав тут же подобрал деревянное оружие и унёс в сторонку. Там он бережно положил мечи в тенёк.
– Вот то-то, – одобрительно покивал Ратибор. – Имей уважение к своему оружию. Однажды оно спасёт тебе жизнь.
Добронрав отчаянно не понимал, за что уважать какую-то полосу железа, или в данном случае дерева, которую он выбрал сегодня, чтобы огреть кого-то по голове? Но прикинулся, что всё понял.
– Меч – первый друг для воина, – продолжал наставлять Ратибор. – Некоторым редким клинкам даже дают собственные имена.
Добронрав это знал. Меч его отца звали Лют, и иногда Добронраву казалось, что свой меч папа любит больше, чем его.
Мальчишка разминался от кончиков пальцев на руках, потом выше – кисть, локоть, плечи. Кистям уделялось особое внимание, поскольку именно на них ложилась основная нагрузка при работе с любым длинномерным оружием, будь то меч или кистень. Даже если это деревянное оружие. Добронрав уже понимал, что завтра на уроке Епифана ему вряд ли удастся удержать тонкое писало.