День обещал быть долгим. Чем бы заняться в эти чрезвычайно изжаривающие сутки?
Голова варила, но вскипала, и потому придумать хоть какое-то занятие было просто невозможно. Единственное, что хоть как-то могло обеспечить досуг, было, у белобрысого в тельняшке – жажда натворить чего-нибудь этакого, а у худощавого с носом – моральное разложение от безделья. Много чего они уже перебрали в голове: и катание на велосипедах, и грабёж ничейных огородов, и топка самовара, и готовка «Графских развалин» да мало ли ещё что! Однако же, казалось, что ничто не могло исправить эту скукотищу, что приволокло в эти края испепеляющее солнце.
Даже есть не хотелось – масштаб трагедии был велик.
– Ещё пять минут и на моих щеках можно будет жарить яичницу, – пробормотал белобрысый и начал лениво поднимать себя с железа балкона.
Второй тоже уже начинал выявлять у себя некоторое расстройство рассудка, и потому, зацепившись за перила, резво вскочил на ноги.
– Пойдём что ли к реке? – с некоторой надеждой на что-нибудь интересное шепнул светловолосый.
И они пошли.
Лес был светел до чертиков, казалось, словно бы мелкий изумруд покрывал тропинки, хотя на самом-то деле это всего лишь кроны елей, играясь с ветром, теряли мелкие иголочки. Белобрысый и босоногий шагал, широко бросая ноги в стороны, переодически наступал на громадные объедки шишек и чуть морщился от этих неожиданностей. Худощавый маршировал бодренько впереди, вырисовывая своим путём что-то совершенно зигзагообразное, ибо его широкие ноги, встречая на своём пути эти самые шишки, умирали от боли.
Вот перед мальчишками забурлила река. Она пряталась внизу, песчаные берега скатывались прямо к тёмной воде.
Переглянувшись, эти двое сдёргивая с себя все, что могло помешать заплыву, бросились вниз. Белобрысый с размаху плюхнулся в воду прямо с головой и вынырнул у камышей, что скрывали противоположный берег. Худощавый же, сбежав к самой воде, остановился и, ощупав своей широкой ступней эту самую воду, зашёл по щиколотку.
Его товарищу это ощупывание показалось непростительной роскошью – он занырнул и, выскочив из воды, схватился за своего подмерзающего друга. Ещё немного и худощавый бы непременно свалился в обжигающую холодом реку с головой, но он слишком крепко стоял на ногах, чтобы вот так просто рухнуть в эту водяную темень.